— Это часть Кэдмона, — напоминаю я ему, им. — Ты действительно хочешь отказаться от этого? Знание будущего могло бы помочь.

— Была причина, по которой Кэдмон не мог раскрывать все детали будущего, Деа, — говорит Теос, поддерживая Руэна.

Я качаю головой. — Она не раскрывает всех деталей.

— Маленькая воровка. — Рука Каликса крепче сжимает мое запястье.

Блядь. Я закрываю глаза. — Блядь, — повторяю я, на этот раз вслух. Если даже Каликс хочет избавиться от могущественной реликвии Богов, которых больше нет в нашем мире, то это должно означать, что они все пришли к соглашению. Когда, черт возьми, это происходит вне постели?

Ответ: Никогда. Ну, почти никогда, кажется.

— Ты помнишь, что обещала, когда решила оставить книгу? — Спрашивает Руэн.

Я помню. И именно поэтому понимаю, что этот момент давно должен был наступить. Не знаю как, но, видимо, они с самого начала знали, что я не смогу так просто отпустить книгу Кэдмона, даже спустя месяцы.

— Ты больше не можешь использовать её как костыль, Деа, — говорит Теос. — Ты это знаешь. И книга это знает.

Поворачивая голову, чтобы встретиться с ним взглядом, я прищуриваюсь, глядя ему в лицо. — Ты заглядывал в нее, — обвиняю я. Это единственная причина, по которой они могли знать, что последнее, что дала мне книга в плане ответов, — это заклинание, которое запечатает ее и сохранит скрытой. В конце концов, мы — часть Богов из иного мира, но не живём, как они, и до конца не понимаем, к каким последствиям может привести уничтожение части истории, которая способна также писать правду о будущем.

Рука Руэна на внутренней стороне моего бедра теплая, и вопреки себе я чувствую, как мое тело напрягается от этого легкого, несексуального прикосновения. — Ты знаешь, что мы правы, — настаивает он.

Моя голова опускается, подбородок прижимается к груди. Закрывая глаза, я позволяю себе уступить их требованиям, правде, о которой я знала уже довольно давно, но отказывалась признавать.

— Да, — говорю я, слово срывается шепотом с моих губ. — Я знаю.

Их руки на моей коже становятся нежнее — даже руки Каликса — ласкающие, понимающие, любящие.