Мое сердце замирает в груди. Все это время я предполагала, что Офелия предаст меня в мгновение ока, что я никогда по-настоящему не была частью Преступного Мира, а всего лишь инструментом, который она использовала, чтобы получить то, что хотела. Все эти пытки. Все эти тренировки. Я думала, что она и Преступный Мир были единственными, кто заслуживал такой преданности. Узнать, что она защитила бы меня, что они все защитили бы, даже если бы это означало их смерть… На этот раз, когда я начинаю смеяться, я не пытаюсь подавить его.

Пузырь веселья подступает к моему горлу, и я обнаруживаю, что плачу, когда сгибаюсь пополам, упираясь руками в колени смеясь в захлеб. Смех льется снова и снова, а слезы текут по моему лицу. Я выгибаюсь дугой и прижимаю руки к животу.

Оглядываясь назад, я полагаю, мне не стоит удивляться. В конце концов, я, ребенком, думала, что не заслуживаю преданности или любви. Младшая версия меня, винила себя в исчезновении матери и смерти отца. Однако нынешняя я, теперь знаю правду. Жизнь состоит в том, чтобы оглянуться назад и увидеть реальность, которую ты не можешь увидеть, находясь в эпицентре всего этого.

Когда смех стихает, я ловлю себя на том, что тянусь к руке Руэна, а затем к ближайшему другому Даркхейвену, которой оказывается Каликс. Теос присоединяется к нам, пока я смотрю на море Смертных Богов, все они ждут объявления от одного из нас, чтобы решить их судьбу.

Правда намного больше, чем все, что мы могли бы им сказать. Их судьба зависит от них самих, и мы намерены дать им шанс, которого никогда не дали бы Боги.

Эпилог

КИРА

Год спустя…

Тук-тук-тук. Мое сердце подпрыгивает в груди от этого звука, и я бросаю взгляд на стол передо мной, заваленный бумагами, но там нет пушистой черной Королевы пауков. Боль, которая эхом отдается во мне от потери моего фамильяра, такой храброй перед лицом Царя Богов, который хотел убить меня, наполняет меня с новой силой, как будто и не прошло двенадцати месяцев.

Теперь ее нет, Аранеи. Она отправилась в другое место, где, я надеюсь, она создает самую красивую паутину и прядет, сколько душе угодно.

Тук-тук-тук. На этот раз, когда звук возобновляется, я оборачиваюсь и вижу трепещущую темную фигуру птицы, хлопающей крыльями и бьющей клювом по стеклу.