Ее насмешила даже не сама угроза, а то, что Бьёрн всерьез рассчитывал напугать этим сестру. Диса и так каждый день думала, что будет, если Эйрика схватят. Снова и снова она представляла себе, что сделает, когда ей сообщат. Иногда она видела об этом сны и в одних ловко спасала мужа из заточения, а в других терпела поражение, и его сжигали заживо или вешали прямо у нее на глазах. Всю ночь она слушала его крики и смотрела на обугленное лицо, частично скрытое пламенем.

Она видела эту картинку так часто, что слова Бьёрна просто не могли на нее подействовать.

– Жалуйся, – милостиво разрешила она. В молоко нырнули несколько мошек, но Диса одним ловким движением достала их и выплеснула белые капли на траву. – Можешь даже рассказать судьям, будто на тебя наслали пердящие чары, как на того безумца из Киркьюбола. Тогда хоть люди не будут задаваться вопросом, чем это так воняет в усадьбе.

Бьёрн сжал челюсти и побагровел. Пальцы его нервно дернулись, как будто он собирался ударить сестру, но что-то помешало.

– А если по делу, Бьёрн, так я тебе две вещи скажу. Первое: чтобы выдвигать против Эйрика такие обвинения, понадобятся свидетели. Кто подтвердит твои слова? Рагнхильд? – Она не дала ему ответить. – И второе: если ты хоть пикнешь кому о моем муже, я расскажу каждой живой душе о том, что Маркус убил Гисли на моих глазах, а потом сблевал в море и позволил волнам унести свое бесчувственное от браги тело. Как тебе такое? Хочешь быть сыном убийцы, Бьёрн?

Если до этого лицо бонда отливало всеми оттенками красного, от багряного до нежно-розового, то сейчас с него будто разом смыли все краски. Диса поняла, что попала в цель. Бьёрн не разводился с Рагнхильд не потому, что еще надеялся зачать ребенка или жалел молодую жену, а лишь потому, что боялся сплетен.

– Так ведь тогда и ты станешь дочерью душегуба, – справившись с собой, заметил он. Диса пожала плечами:

– А зачем я, по-твоему, за пастора вышла? Он отпустит мне грехи. Догадываешься ли ты, сколько людей идут к Эйрику за этим?

– Снимай проклятие!

– Нет никакого проклятия, Бьёрн! Перестань мучить жену. Лучше позаботься о том, чтобы зачать сына, а не кормить Рагнхильд тычками да щипками.

– А знаешь… – Бьёрн как будто совершенно успокоился, и от этого прохладного спокойствия Диса напряглась. – Пожалуй, так и поступлю. Кстати, твой преподобный ведь тоже тебя пока не обрюхатил.

Сказав это, он пнул подойник, так что молоко разлилось прямо по ее башмакам и побежало вниз по склону белым ручейком. Затем Бьёрн вскочил на лошадь и покинул тун, не оборачиваясь.