«Это он… – продолжал Никс, дергая хвостом. – Он кинул меня в лапы смерти… »

– Что? – уставился я на него.

– Ты меня слышишь вообще?! – крикнул герцог Ортье, сжимая в руках свою излюбленную трость.

«Кинул в лапы смерти… Значит… Нет… – замотал я головой, выпадая из реальности от услышанного. – Не может быть… Это какая-то ошибка…»

– Ксандер, отойди от зверя! – взревел отец. – Он опасен! Он…

– Он не кинется просто так! – гаркнул я, полностью веря в сказанное.

– Что? – опешил родитель, с недоверием хлопая ресницами. – Ты… – замолчал он. – Думаешь, я виноват, что он напал на меня?!

– Ты ранен? – спросил я у него, игнорируя вышесказанное.

– Нет, но…

– Вот и отлично! – перебил его я. – Повторяю, не трогай Никса! – смотрел неотрывно в его глаза, наблюдая там растерянность и смятение. – Идем! – отпустив королевского барса из своего захвата, я поманил его за собой. Знал, он пойдет и тем самым всем докажет, что не является агрессивным хищником с отсутствием мозгов. Королевский барс умное животное, которое все понимало и, по всей видимости, знало больше чем кто-то другой.

– Расскажи мне! – произнес я, чувствуя, что Нейман незримой тенью шагает рядом. – Расскажи мне все!

– Да что я тебе могу рассказать? – нервно ответил огневик, не понимая, что я обращаюсь не к нему. – Я был вместе с тобой и видел то же, что и ты…

– Никс, – позвал я хищника, не отстающего от меня.

– А… ты не у меня спрашивал, – хмыкнул Нейман. – Но что он тебе может сказать…

– Р-р-р… – издал рычание зверь.

«Я оказался в чаще мертвых по его вине! – произнесло животное, вонзая в мое сердце десятки игл. – Он отправил меня туда…»

– Как? – внезапно стало дурно, все походило на какой-то кошмарный сон. Я не желал, чтобы это было реальностью. – Ты… уверен?

– С тобой все хорошо? – с тревогой смотрел на меня Ней. – Сам с собой разговариваешь…

– Р-р-р…

«Меня поймали в антимагический капкан и переместили через пространственный переход в лапы смерти… Поверь, я хорошо запомнил запах того, кто оставил меня умирать в болоте… И это твой отец! Я давно учуял его, еще тогда, в твоей комнате, когда мы возвращали кнут…»