Новая отсрочка подарила и облегчение, и недовольство. Облегчение – потому что по поводу действий сводного братца я не обольщался, первым делом меня наверняка изобьют. И покажите мне того человека, который не хотел бы перенести этот «счастливый» момент как можно дальше в надежде, что он никогда не наступит. А недовольство – потому что это был необходимый этап плана. И проще было его один раз пережить, чем раз за разом, накручивая себя, откладывать.

Вернувшись в гостиницу, два дня провалялся в постели – спине в результате эпического спуска с крыльца хорошо досталось. На третий день валяться надоело – заживающие синяки и ссадины страшно чесались, а безделье и бездействие сводили с ума. Пока я прохлаждался, где-то по городу, ежеминутно рискуя быть узнанным, скрывался Санни. А в самые худшие моменты начинали одолевать мысли, что брат мог забить на весь наш план, и я сейчас подставляюсь совершенно бессмысленно.

– Так больше нельзя! – заявил себе утром субботы, умываясь перед зеркалом, – Я не нытик! Я Кабан Стальные Яйца!

Нехитрая мантра не помогла – из зеркала на меня все так же уныло смотрело отражение совершенно обычного парня. Не героя.

Пришлось дать себе мысленного пинка – этот парень не побоялся носиться среди взрывов, туша пожар на базе «Ястребов»! Этот парень бил по уху Пустынного Ужаса – сильнейшего мага мира! Этот парень не боялся орать на чинов из ДВР, а одного из них даже пытался убить. И, если бы ни сложившиеся обстоятельства, попытка вполне могла оказаться успешной. Этот парень отбил едва знакомую девушку у казанской мафии! В конце концов, у этого парня даже бывшая невеста была ему под стать – потенциальная террористка! То, что еще и воровка, я малодушно опустил.

С новой накачкой дело пошло веселее – уныние из глаз отражения пропало. А раз так, то и нечего сидеть в четырех стенах! Как по заказу на стойке у портье завалялась газета со статьей о бывшем ректоре Петербургского университета и по совместительству старом папином друге – С. И. Веллере. В интервью Самуил Иоганнович много рассуждал о будущем рунетики, а заодно несколько раз сослался на бывшего коллегу – П. И. Романова, выдавая очень спорные сентенции. Тут, конечно, и журналист мог переврать понятия, но после прочтения мне страстно захотелось подискутировать с понимающим человеком. Санни – он в магии уникум, никто не спорит, но мы с ним почти всегда разговаривали на разных языках, потому что он и сам зачастую не мог объяснить, как и что делает. Чудовищная несправедливость: мы с ним оба любили магию, постоянно ею пользовались, да что там говорить – дышали ею! – но при этом сохраняли принципиальные разногласия в подходах! Я не раз наблюдал, как Пустынный Ужас творил невозможное, всего лишь «пошептавшись с песком», мне для повторения его действий потребовались бы агрегаты размером с дом, и еще не факт, что я смог бы их правильно рассчитать! Но стоило брату оказаться в «беспесочном» пространстве, как этот же наикрутейший маг становился на уровень ниже меня, потому что мои артефакты работали везде.