– Меня зовут Петр Петрович Романов. Ваша контора вела дела моего отца – Петра Исаевича Романова. Доложите обо мне любому из старших партнеров, я уверен, меня примут.

– Борис Михайлович!!! – только что ослепительно лыбившийся помощник переменился в лице и зычным голосом крикнул в коридор позади себя, – Борис Михайлович, тут по вашу душу! – и с остервенением захлопал ладонью по установленному сбоку его стола мерзко звучащему колокольчику.

Недоуменно воззрился на зализанного, потому как никакой Борис Михайлович в семействе Путятиных не фигурировал. А вряд ли моими делами мог заняться мелкий клерк вместо одного из братьев-владельцев.

Мелкий клерк оказался очень даже большим клерком. Реально – очень большим! Великан, не уступающий статью Рулькиному вышибале Малышу, а то и превосходящий его габаритами, выскочил из коридора на крик и вопросительно посмотрел на администратора.

– Сынок Романова! – указал на меня зализанный, профессиональная улыбка которого превратилась в нехорошую усмешку.

Короткой фразы оказалось достаточно для громилы, чтобы он начал действовать: на ходу засучивая рукава, он угрожающе направился ко мне с явно недобрыми намерениями. Ёпта! Убить – не убъет, но меня уже достало ни с того, ни с сего получать люлей! К тому же – что за ерунда?! Да меня тут вылизывать со всем тщанием должны!

За секунды нашего сближения успел нашарить в кармане кастет, и стоило амбалу схватить меня за шиворот и начать открывать дверь – провел удар туда, куда смог дотянуться, извернувшись в хватке, – в левое плечо.

Гигант пошатнулся и отпустил ворот, раздался встревоженный крик администратора:

– Борис Михайлович!

Но, чтобы завалить такую тушу, одного удара оказалось недостаточно, к тому же он пришелся без замаха и скользом – выпустил вышибала меня скорее от неожиданности. Второй раз пробить наверняка мне не дали: с диким ревом раненого носорога и с его же грацией гигант бросился на меня, впечатывая массой в дверь – места, чтобы увернуться, мне не хватило.

Просчитав спиной все ступени крыльца, вывалился на улицу прямо под ноги взвизгнувшим барышням. Оказавшиеся в поле зрения стройные ножки, каблуками высекая искры из брусчатки, бросились врассыпную. Вывалившегося следом и схватившего за грудки Бориску встретил разряд от активировавшейся защиты. Но такое впечатление, что как слону дробина! От летящего в лоб кулака, способного запросто размазать мозги по тротуару, опять спасли обереги, перенаправив чужую руку на камни. (Папа! Ты гений! Я тебе уже говорил?) Рядом с ухом что-то противно хрустнуло, и гигант, позабыв обо мне, с воем стал баюкать сломанное запястье. До кучи ему еще раз прилетело разрядом, но видимо эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что уже испытывал здоровяк – он только вздрогнул, так и продолжив сидеть на мне.