– Владик всегда так выглядит, это его обычный вид. И запах. Но есть в твоих словах и доля правды – немощный очкарик не умеет терпеть боль. Начнем его пытать, он, чего доброго, ласты склеит.

– Склею! Склею! – закивал головой Владик. – Сразу склею!

– Да ты-то молчи! – одернул его Цент. – Тебе надеяться не на что, сразу говорю. Есть грехи, которые можно искупить, но твое злодеяние не относится к их числу. Не сегодня, так через неделю, но быть тебе зверски умученным.

Он отбросил в сторону раскаленный шампур, покосился на Колю, и проворчал:

– Отвязывай этого гада.

Коля ножом перерезал веревки, и Владик, обретя свободу, тут же упал перед Ингой на колени и стал осыпать ее ноги страстными благодарственными поцелуями.

Глава 17

Глава 17

– И ведь мог ли я помыслить, что пригреваю на своей широкой груди ядовитую гадину? – с чувством вещал Цент, стиснув пальцы на рулевом колесе. – Могло ли прийти мне в голову, что человек, который был столь щедро облагодетельствован мною, нанесет мне, своему лучшему другу, опекуну и повелителю подлейший удар в спину. А ведь я заботился о нем. С самого первого дня зомби-апокалипсиса этот гнусный предатель находился под моей опекой. Я оберегал его от всех опасностей, я щедро делился с ним пищей, я пекся о нем, будто бы он был моим сыном. Нелюбимым, неполноценным, с задержкой в развитии и целым букетом психических отклонений, сыном, который был обязан своему появлению на свет некстати порвавшемуся презервативу, но все же сыном. Видит бог, я, в своей жизни, насмотрелся всякого. Доводилось мне быть свидетелем и чернейшей неблагодарности, и подлейшего вероломства. Иной раз даже не верилось, что люди способны на подобные низости, ведь посмотришь на них, все православные, у каждого крестик на шее, а что творят – уму непостижимо. Но все это меркнет и скукоживается на фоне той феноменальной подлости, что проявил в моем отношении мой некогда лучший друг и почти сын Владик. Его поступок столь отвратителен, что мне, признаюсь, даже противно находиться с ним в одной машине. А потому я вновь, в который уже раз, ставлю на обсуждение вопрос о сиюминутной эвтаназии поправшего честь и совесть очкарика. Предлагаю следующие способы умерщвления грязного предателя: посадка на кол с разбега, погребение заживо, сдирание шкуры медленно и тупым ножиком, ну или можем просто забить его насмерть ногами. Давайте голосовать. Кто за немедленную казнь вероломного программиста?

И Цент, подавая другим пример, поднял вверх правую руку. Секунду спустя руку поднял Коля.

– Мы же уже решили, что не станем убивать Владика, – напомнила князю Инга.