– Я медленно поворачиваю колесо дыбы, слыша хруст суставов подлого Владика и упиваясь его болезненным криком, – грезил Цент.

– Ты можешь говорить о чем-нибудь, кроме пыток? – не выдержав, спросила Инга.

– Могу. О боге.

– Ну, давай лучше о боге.

– Хорошо. Значит, ввожу я Владику паяльник в зад, а он как закричит: господи! боже! матерь небесная! ангелы-заступники! святые угодники! Я ему, гаду, молотком по пальцам, а он: господь-вседержитель! архангел Гавриил! силы небесные!

– Серьезно, давай сменим тему, – взмолилась Инга.

– Что, и о боге не хочешь говорить? – удивился Цент. – Ну, тогда предлагай свою тему.

– Как насчет еды?

– О, это вот хорошая тема, – оживился Цент. – Значит, я такой сажусь за стол, а передо мной огромная сковорода, полная восхитительной яичницы с салом и колбасой. И я ем ее. О, мой бог, как же я ее ем! Цепляю вилкой и отправляю в рот, заедая оное яство свежим белым хлебушком. Вкуснятина! Съедаю все до последней крошки, встаю из-за стола, хватаю нож и продолжаю сдирать шкуру с Владика. Та сходит с ласкающим слух треском, я осторожно тяну ее, чтобы не порвать, ювелирно орудуя ножиком. Портить кожу программиста я не хочу, она мне еще понадобится для чучела. Владик орет, громко, истошно, до хрипоты и рвоты. Эта божественная музыка услаждает мой утонченный слух. Век бы слушал ее, но, боюсь, так долго очкарик не протянет.

Инге, в итоге, стало ясно, что переводить тему бессмысленно, и она, отвернувшись к окну, постаралась не слышать зверских речей героя девяностых. А вот Владик не мог позволить себе такой роскоши, поскольку все это говорилось о нем, и говорилось не просто так. То были зловещие пророчества, имеющие немалый шанс исполниться. Ситуация усугублялась еще и тем, что Владик не видел для себя никакой возможности спастись. Если Цент не ввергнет его в муки адовы, то это вполне могут осуществить темные богини, чей приказ он так и не сумел выполнить, хотя аванс-то получил.

До города добрались в вечерних сумерках. Инга и Коля попытались уговорить Цента дождаться утра, ибо соваться в логово тьмы ночной порой им жутко не хотелось. На самом деле, их не тянуло туда и при свете дня. Но князь на это заметил, что силы зла их ждать не будут, и поскольку неизвестно, как скоро они собираются осуществить свой дьявольский план, действовать нужно немедленно и безжалостно.

В город они въехали беспрепятственно. В нем даже ночью кипела работа. Околдованные черной магией люди трудились посменно, не прерывая процесс возведения врат. Ночная тьма не была им помехой – прожекторы, подключенные к бензиновым генераторам, успешно рассеивали ее. На проезжавший мимо автомобиль они внимания не обращали, продолжая заниматься своими делами. Пассажиры глядели на них из салона со страхом и сочувствием.