– Вот так мы и наносим рубцы на сердца друг другу, – задумчиво протянул Станислав. – И не замечаем.

– По-вашему, это ей тоже кто-то рассказал? – спросил Борис.

– Этого просто не было, – Татьяна приняла решение твердо держаться прежней линии, и своротить с этой дороги ее, видимо, не могло уже ничто. – Она нафантазировала, понимаете? Просто мы много ей читали, и у нее излишне развилась фантазия, вот и все. И не надо искать никаких неправдоподобных объяснений.

– Да ладно, – с оттенком обидной многозначительности сказал сегодняшний Король. – И так все ясно. Кончаем базар. Станислав, давай ты.

Тот вышел из грустной задумчивости:

– Пожалуй… Знаете, мне тоже довелось подслушать в тэшке разговор о жизни.

– Иди ты! – искренне изумился Макс. – Ты – подслушивал?

– Ну, деваться-то некуда было…

История шестая, рассказанная порядочным подслушивателем Станиславом, о том, как у одной девочки было не лицо, а мордочка.

Я никогда специально не подслушиваю, но если кто-то при мне говорит громко, не стесняясь, то слушаю очень внимательно: в таких случаях, как я считаю, в разговоре есть нечто, предназначенное и мне тоже.

Две дамы сидели позади меня рядом и обсуждали успехи в учебе некой Насти. Деваться мне было некуда – и очень скоро я знал, что одна собеседница – мама этой девочки, причем, по профессии она – участковый врач в детской поликлинике. Другая женщина – моя коллега, учительница, репетитор Насти по английскому. Настя учится в одиннадцатом классе.

– Могу сказать точно, – говорила учительница, – что у вашей девочки исключительные способности к языкам. Представляете, мы дочитываем уже шестую сказку из «Хроник Нарнии» в оригинале. И ей так легко дается – я просто диву даюсь. Она язык не просто хорошо учит, а чувствует! И абсолютная грамотность, стихи замечательные пишет – по-английски! Из взрослых не носителей языка так могут единицы, а она почти ребенок… Очень одаренная! Летом ей поступать, и я надеюсь, что…

– Вы мордочку ее видели? – вдруг громко перебила мама.

Учительница осеклась, я вздрогнул.

– Вы на мордочку ее смотрели, я вас спрашиваю? – продолжала женщина. – Чтоб я девочке с такой мордочкой над конспектами засохнуть дала? Да вы что? Чтоб шесть лет, как я, в аудиториях свою красоту губила? Чтоб потом всю жизнь на дядю ишачить за копейки и превратиться в старую обезьяну?

– Она очень хорошенькая, но… – пролепетала учительница, – кроме внешности, важно еще и…