Джоакин подумал о леди Аланис. Ей бы стоило выйти и показаться солдатам, отдать приказ. Но узнают ли альмерцы раненую герцогиню, подчинятся ли ей? А ведь если не узнают, то выйти к ним — огромный риск.

Аланис не покинула вагон. Вместо нее на перрон ступил Хэммонд и трое кайров. Джоакин чуть приоткрыл окно, чтобы слышать голоса, но сам спрятался за стену — на случай, если арбалетчики вздумают обстрелять состав.

— Северяне… чертовы мятежники… — услышал Джо нестройный говорок альмерцев.

— Кто из вас главный? — спросил Хэммонд.

— Я, — ответил латник в гербовых наручах и белом лейтенантском плаще. Он раздвинул своих копейщиков, но высовываться навстречу северянам не спешил.

— Тебя зовут Я, или имеешь более славное имя? — осведомился Хэммонд.

— Сир Годар Элиза Люсия рода Люсии! — выпалил рыцарь. — С кем говорю, черт возьми?

— Кайр Хэммонд, воин его светлости Ориджина. Имею для тебя послание.

— От твоего сюзерена-мятежника?

На лице Хэммонда, не закрытом забралом, прорезалась ухмылка:

— Нет, сир. От твоего сюзерена-святоши.

Он протянул конверт. Альмерский командир толкнул ближайшего копейщика, тот осторожно взял конверт у кайра и тут же отдернул руку. Рыцарь взял письмо у копейщика, поднял забрало и придирчиво оглядел печать прежде, чем сломать ее. Стянул и зажал подмышкой перчатку, вынул из конверта лист, прочел. Поднял глаза, до крайности озадаченный. Какие-то чувства теснились на лице рыцаря, одно из них Джо распознал, поскольку и сам недавно испытал его: альмерцу очень не хотелось рубиться с кайрами. Он был бы рад любому предлогу, чтобы с честью увильнуть от сего действа.

— Ты умеешь читать, сир Годар? — спросил Хэммонд.

— Тьма сожри! Я не сельский баран!

— Тогда почему медлишь?

— Возможно, это письмо поддельно, — процедил рыцарь.

— На нем печать твоего лорда и подпись твоего лорда. Какие еще нужны доказательства?

Сир Годар отошел назад, позвал кого-то. Из тени колонн вышел человек, смотревшийся нелепо среди воинства: тощий горбатый монах. Рыцарь подал ему письмо, что-то сказал. Монах поднес лист к самому носу, повернулся так, чтобы солнце светило на бумагу. Прочтя, раздраженно ткнул бумагу рыцарю. Резко взмахнул рукой, как машут нерадивым слугам: пошевеливайся, мол!

Сир Годар крикнул Хэммонду:

— Проезжайте, северяне!