— О чайной я тоже могу кое-что рассказать, — Эрвин первым вступил в следующую комнату.

— Не сомневаюсь, милорд! — глаза Аланис сверкнули. — Именно здесь год назад вы советовали императору не брать меня в жены. Но сейчас, после всего, мне стоит благодарить за это. Сюда, в чайную, владыка Телуриан, а за ним и Адриан множество раз приглашали отца. Он говорил мне: «В свое время ты, дочь, получишь мое место в чайной». Я удивлялась: «Здесь место советникам, а не королеве». Он улыбался: «Лучшие советники — королевы. Ты будешь лучшей, дочь! Иначе просто быть не может».

Она сжала руку Эрвина, прошептала в лицо:

— Вам, говорите, сложно поверить? Представьте, каково мне! Десять лет это место было моим домом! Даже когда жила на Севере, знала, что мой дом здесь! — она ударила каблуком в паркет. — А теперь мне требуется армия, чтобы войти сюда! Легко ли поверить?!

— Я понимаю ваши чувства, миледи, — Эрвин улыбнулся, — но вряд ли разделяю их. Это всего лишь дворец — дорогой укрепленный дом, который мы должны удержать. Объект фортификации, точка на карте. Власть — не во дворцах, не в бархатных стульях, не в золотых шапках. Власть здесь, — он сжал свои виски. — Она внутри тебя. Нельзя прийти туда, где власть. Или ты носишь ее с собой, или вовсе не имеешь.

— Вы так считаете, милорд?

— Абсолютно уверен.

— Я позволю себе, — она оскалилась, — не согласиться с вами.

Распахнув двустворчатые двери, Аланис ввела Эрвина в Малый тронный зал.

— Узнаете это место, милорд? Здесь сидел человек, который приказал убить всю мою семью. Его зовут Адриан, сын Ингрид. Той самой Ингрид, которой я расчесывала локоны и играла на клавесине! Он сидел тут, на этом вот бархатном стуле. Он не мог сидеть где-либо еще, когда сказал эти слова! «Возьмите Персты. Уничтожьте Эвергард. Сожгите гадов». Ему не пришло бы это в голову, не будь под его задницей бархатного стула!

Она встала на трон, шаркнула подошвой по сиденью.

— Я знаю, милорд: власть не вокруг тебя, и не внутри тебя тоже. Власть — это то, что под тобой. Ты сидишь на троне, под которым дворец, под которым — Фаунтерра, под которой — весь чертов мир. Это пирамида! Люди построили ее, чтобы верить, будто в мире есть порядок. Люди согнутся и посадят себе на шею других людей, на чьих шеях будут сидеть третьи, а на тех — четвертые. Люди стерпят все это при условии, что на самом верху будет лишь один. Пирамида должна сойтись в точку. Это порядок, а все иное — хаос.

Эрвин, улыбаясь, забрался на трон, встал рядом с нею.

— Чего я не любил никогда в жизни, миледи, так это порядка. Бог порядка нарезал порядок на ровные кубы, хорошенько остудил их, чтобы стали крепче, сложил правильными рядами и скрепил порядочными железными скобами. Так появилась Первая Зима. Я родился, миледи, внутри отведенной мне ячейки в толще этого порядка. Я рос, постепенно заполняя ячейку собою и упираясь ребрами в стены. Я знал, что мне повезло, ибо ниши других северян намного меньше моей. Я даже полюбил это место: есть особая красота в том, как все стоит на своих местах, как слаженно и подогнано, зубец в зубец, камень к камню… Но тьма сожри, жизнь — это хаос! Я ненавижу смерть, и порядок — с нею вместе. Если со мною в мир придет немного хаоса — значит, я жил не зря!