– Я буду уходить с площади с тобой. Даже перестану всех подряд и сразу зазывать в семью. Ну зачем мне лишние… братья?

– Да, в смысле братьев список закрыт, – усмехнулся Рэй. – Разве вот Альба вернется.

– Да, Альба… Кстати, а где…

– Вон там, по курсу, – морщась, Эспада упрямо поднял заштопанную руку и указал вперед и вверх. Снова расхохотался. – Н-ну, развлекусь я, слушая визг корабельных крыс, когда мы догоним их при таком-то попутном ветре… и они увидят это!

– Это… – нахмурилась Зоэ, с сомнением всматриваясь в пену волн и туч, в быстрое мелькание серого и белого на невнятном фоне. – Это что? Кто…

– Я ж сказал, танцуй с кем угодно, – хмыкнул Эспада. – Даже с Ноттэ в его нынешнем виде.

Глава 12. Большой торг

Глава 12. Большой торг

Дорога в карете от столицы до поля боя для королевы оказалась худшей из пыток – добровольной, непрестанной и невыносимой. Упругие кожаные кольца и ремни наилучшего качества, исполненные превосходными мастерами изгибы сложных рессор, огромные колеса – все это обещало наивысшее удобство, а на деле создавало невыносимую тошноту и головную боль, помрачающую рассудок. Изабелла терпела, подозревая каретных дел мастеров в измене и тайном умысле извести правительницу, а заодно и пребывающего в утробе наследника. От своих нелепых подозрений, даже сознавая их надуманность, королева злилась ещё более. Перемогая тошноту, она ругалась грязно и многословно, угрожала карой любому подвернувшемуся некстати слуге – а некстати уже к полудню были все без исключения.

Несколько раз на закате, измотанная ненавистной дорогой, её величество клялась замковым камнем, фундаментом Башни и даже именем Мастера, что немедленно казнит предателя-еретика, если в её стране ей снова посмеют указывать, что верно и что неверно. Абу смиренно кивал, не утрачивая улыбчивого спокойствия, совершенно безумного по своей сути. Затем он открывал окошко и негромко распоряжался увести заседланного коня, поданного по приказу королевы: верховая езда строго запрещена для её величества, он лекарь и ему виднее.

Изабелла от спокойствия Абу вкупе со здоровым его видом и безразличием к угрозам приходила в ярость, кричала до хрипоты, что для неё же здоровой – немыслимо. Аше слушала, хмурясь и не прекращая полировать лезвие несравненного копья. Наконец, маари решительно сжимала губы, распахивала дверцу, молча прыгала в седло злосчастного коня, готового стать поводом к расправе над Абу. Она скакала во весь дух искать короля, патора или хотя бы настоятеля Серафино, пока нарочито нерасторопные слуги вытаскивали посла Алькема из кареты, связывали как можно тщательнее и медленнее, поглядывая по сторонам и ожидая отмены приказа о казни от тех, кто еще мог отменить его…