— Нет, — Кысей был странно спокоен, даже несколько отрешен. — Сегодня. Все произойдет сегодня. Я подготовился.

Я расхохоталась, давясь ядовитой обидой.

— Подготовились? Это как? Побрились? Белье новое надели? Надо же, сколько чести для меня одной!

— Я молился и очищал разум. Подал прошение о расстрижении. И прочитал ту книгу… "Искусство любви".

И не только ее, — Кысей покраснел еще больше и отвел от меня взгляд, уставившись на стену.

Это было невыносимо. И было бы смешно, если бы не было так мерзко. Я подошла к окну, вглядываясь в ночной мрак и ненавистные звезды. Теперь я тоже знала их все. Как и она… Ненавижу. Уж лучше в койку с Густавом, чем с этим…

— Зря старались. Я передумала. Вы мне больше неинтересны. Убирайтесь, — слова давались тяжело, как будто я по крохам собирала остатки гордости. Хотя какая гордость может быть у проклятой вояжны… без имени и чести…

— Опять? Опять передумали? — вздохнул у меня за спиной инквизитор. — Из-за вояга? Это ради него вы так вырядились? Смотреть противно. Так вы отказываетесь?

— Да. Вы свободны. Можете бежать к своей Юлечке и пускать на нее слюни и дальше…

Даже не дав мне договорить, хлопнула дверь, и провернулся замок. Я осеклась и закусила губу, чтобы не разреветься. Пусть катится. Я заставлю его смотреть, как княжна выходит замуж за вояга, и буду упиваться его болью, смаковать отчаяние, ревность и… От тихого шелеста за спиной у меня мороз пошел по коже. Я медленно обернулась.

Кысей никуда не ушел. Он закрыл дверь на замок и теперь… раздевался.

— Что вы делаете? — ошалела я. — Я не понятно сказала? Убирайтесь вон!

Мантия уже лежала на полу. На очереди была рубашка, пуговицы которой он спокойно расстегивал.

— Мне надоели ваши капризы, Лидия. Хочу — не хочу, буду — не буду… Вы тоже связаны обещанием. И я вас от него не освобождал.

Я на мгновение онемела, замерев от восхищения и разглядывая широкие плечи, тугие мышцы, четко прорисованные под смуглой кожей, и татуировку священного символа.

— Какого еще обещания? Я вам ничего такого не обещала. Вон!

Взор против воли сползал все ниже, следуя за темной порослью волос на груди и животе и упираясь в ремень на брюках. Я с ужасом поняла, что если Кысей снимет штаны, то от жалких ошметков моей гордости не останется и следа.

— Вы обещали принять мою помощь, еще там, на корабле, помните? — он потянулся к ремню.

Я торопливо отвернулась.

— Ах, это теперь так называется? Помощью? Можете хоть догола раздеться! Я вас выставлю в коридор, заберу одежду, будете настоящим посмешищем!..