Хм… вот это поворот. Как он там вещал? Серые глаза и золотые локоны?

— То есть ты сейчас пытаешься извести не потомка Шестой, а правнучку своей возлюбленной? Мило. И кто ты после этого?

— Не мели чушь! — разозлился синезубый. — Она не ее потомок! Я терпел, Единый видит, я долго терпел… Ради Изабеллы. Но когда этому отродью исполнилось шесть, когда ее волосы порыжели, а глаза сделались ледяными, когда она начала доводить мать до слез своими выходками, когда с Источником стало твориться неладное, я не выдержал. Я утопил мерзавку в озере. Своими руками.

— Ты убил ребенка, — констатировал я. — И все-таки, ответь, кто ты после этого? Спаситель мира?

— Это был не ребенок! Проклятое отродье! Ее безумие заражало всех и прежде всего Источник!..

— Прекрати! Твоя Изабелла тоже была сумасшедшей, ты сам это признал! Но ее ты отродьем не называл!

— Она… не пережила гибели этой… Несмотря на все, что с ней сотворили сыночки Шестой, она любила дочь… Но я должен был… Во имя спасения…

— Чушь! — пригвоздил я его. — Ты убил не только ее дочь, ты убил Изабеллу! Из-за тебя она умерла во второй раз! Чем ты лучше Шестой, ответь? Какое право ты имеешь ее судить?

Снаружи загремело. Это шла огненная буря, чтобы обрушиться на проклятый собор и расплавить всех его жертв. Всех, кроме одной.

Мои слова разозлили синезубого не на шутку. Реальность вокруг нас колебалась и дрожала под ударами огненной стихии.

— Не смей меня обвинять! Я тебе рассказываю историю своей жизни не для этого!..

— А для чего? — дерзко перебил я его. — Чтоб я тебя пожалел? Оправдал?

— Замолчи!

Невидимый удар пришелся в грудь, прямо в священный символ. Меня согнуло пополам. Дыхание перехватило.

— Я закончу свой путь! Но кто-то должен его продолжить! А у тебя есть Искра! Сам сказал!

Он зло расхохотался. У меня изо рта брызнула кровь, которая растеклась на полу неровным пятном.

— Ты останешься здесь, будешь охранять свое ненаглядное чудовище! Я знаю, ты пытался поступить правильно и убить ее, но не смог. Не расстраивайся. Это даже у меня не получилось. Она последняя из проклятого рода, поэтому такая живучая. Я должен был понять это еще тогда, когда в семье ублюдочных Ланстикунов родилась девочка, хотя ее отец в принципе не мог никого обрюхатить…

Я выплюнул еще немного крови, чувствуя, как рубин в руке наливается огнем и тяжестью, словно впитывает ее.

— Посмотри на Хриз! — крикнул я. — Посмотри на нее! Она же так похожа на Изабеллу! Золотые локоны, серые глаза! Белоснежная кожа! Она прекрасна!