— Ты спрашивал про потомков. Я придумал, как раз и навсегда покончить с Шестой. Не убивать ее, как я сделал с ее прапрабабкой, а оставить в Источнике навсегда очищаться. Замкнуть цикл. Пусть стирает и копирует все знания мира в этой твари бесконечное число раз… Ловко, да? И не надо возиться с потомками…

Он хихикнул, явно ожидая от меня одобрения. Я молчал и не сводил с него взгляда. Осталось ли в нем еще хоть что-нибудь человеческое?..

— А как быть мне? — нарушил я наконец затянувшееся молчание. — Я ее люблю.

— Да, будет тяжело, — согласился он. — Но ты привыкнешь. Да и не любит она тебя. Никого не любит…

— Любит. Меня. А еще своего брата. Как ты думаешь, зачем она сюда вообще пришла? Ради нас! Ради спасения тех, кого любит!

— Какого еще брата? — встрепенулся он. — Нет у нее братьев! Я позаботился!

— Есть. И племянник скоро на свет появится. Ты никогда не избавишься от Шестой и ее потомков. Знаешь, почему? Ты не умеешь любить. А победить ее можно только любовью. Вспомни о Едином. Разве завещал он нам ненависть и страх? Разве требовал от нас страданий и смерти? Разве такого очищения он хотел для своих детей? Он любит и…

— Да что ты знаешь! — опять прогремел рассерженный синезубый. — Нет бога! Нет и никогда не было! Его придумали люди! Наши предки придумали его и сшили из сотни разных божеств, в которых верили раньше! Записали в этом Источнике! А она!..

Он устремил перст указующий в сторону Хриз, отвлекаясь от меня. Я ждал этого. Надеялся, что так и будет. Верил, что попаду. Рубиновый осколок полетел, брошенный моей недрогнувшей рукой, и попал. Попал прямо в пустую глазницу синезубого. Взорвался. Сокрушительная вспышка алого света накрыла пространство и съела время.

Меня тоже не стало. Мои мысли, чувства и воспоминания превратились в бурлящее море, которое разливалось в бесконечности, теряя самое себя в необъятности пространства и существуя один короткий миг, чтобы тут же умереть и возродиться вновь. Я ощущал каждую каплю и в то же время ощущал их всех, каждая из них жила, дышала и чувствовала, а еще… помнила. В океане этих разумов поднималась буря, и я был ее источником, вернее, центром урагана, который поднимает ввысь громадные пласты воды, гонит вперед высокие волны, однако не может затронуть безмятежную глубину, где прячется нечто столь древнее, сколь и могущественное. Был ли этим нечто Неприкаянный? Нет. Он превратился в злое и жалобное завывание ветра у поверхности, в морскую пену на гребне волны, бессильно рассеянную и канувшую в вечность. Была ли этим нечто Шестая? Тоже нет. Она была гибнущей эскадрой кораблей, бегущих от шторма, а я… догонял ее. Ужас охватил меня, когда пришло осознание, что именно я стану ее палачом. Убив Неприкаянного, я высвободил неведомые силы, и Хриз больше ничто не удерживало. Она уходила в закат. Но недостаточно быстро. Корабли ее эскадры были… ледяными, а ураган моей души бушевал огнем. Я видел, как тают утлые лодочки, как идут ко дну легкие парусники, как отчаянно рыскают фрегаты, пытаясь спастись от дыхания пламени… Ее разум утекал в вечность, и я был тому причиной…