Какой же все-таки кретин! Почему до этого не мог включить голову? Зачем надо было кидаться в крайность, крушить все на своем пути?

А самое поганое во всей этой ситуации было то, что он сам ей поверил, что до мозга, одурманенного сомнениями, наконец дошло, что Василиса не врала, говорила правду. Она действительно была с ним. Не с мечтами о прошлом, не со своими иллюзиями, а именно с ним! Потому что любила. В глазах увидел, в той боли, что там отражалась после его слов.

Жестокая ирония судьбы. Чтобы понять очевидное, ему потребовалось все разрушить до самого основания.

Пришел в себя только когда передернуло от холода, пробежавшего вдоль позвоночника.

Будто вынырнул на поверхность из темной трясины, выбрался из тех самых зыбучих песков, что их погубили.

На улице стояла ночь. Усталые потускневшие листья грустно шумели на ветру. Воздух уже был прохладен, как это всегда бывает вначале осени, когда последние солнечные теплые деньки сменяются холодными ночами. Одинокий фонарь над крыльцом тускло освещал подъезд к дому.

И вокруг никого. Щемящее чувство одиночества.

Даже звезд на небе не было, лишь хмурое небо, затянутое тусклой мглой.

Она так и не приехала.

С трудом поднялся на ноги: мышцы затекли, одеревенели, словно его удерживало на этом месте нерушимым приказом. Неприятно подрагивали, когда несколько раз потянулся, разворачиваясь всем корпусом.

Еще раз бросив мрачный взгляд в сторону укрытой сумраком аллеи, Тимур вернулся в дом. Пройдя несколько шагов по гостиной, остановился, почувствовав, как под ногами хрустят осколки. Небесно-голубые, прозрачные, они напомнили о слезах, катящихся по ее щекам.

Поморщился как от боли, выдохнул, стремясь успокоить дрожь в груди и начал убирать последствия своего безумия.

Зря разбил статуэтку. Красивая вещь была, действительно дорогая сердцу память о прошлом. А он ее безжалостно швырнул об стену, уничтожил. И не только статуэтку, а их с Васькой. Обоих. Так неосмотрительно. Так бессмысленно и безжалостно.

Аппетита не было. Что-то перехватил, даже не разобравшись что именно, не почувствовав вкуса, и вернулся в гостиную, сел на диван, который так любила Васька в бытность корсета, и приготовился ждать. Сколько потребуется. Хоть всю ночь.

Хотя уже знал, что сегодня она не вернется.

Утро встретило изнуряющей головной болью, пульсирующей в висках, отдающей в основание черепа. Через силу открыв глаза, осмотрелся вокруг, не сразу сообразив где находится.

По мере того как просыпался мозг, всплывали воспоминания о вчерашнем дне, закончившемся катастрофой.