— Убери от меня свои лапы! — прошипела сквозь стиснутые зубы, — и больше никогда не смей меня трогать!

Тимур понимал, что если сейчас отступит, оставит ее в покое, то потом пробиться через стену отчуждения будет гораздо сложнее. Упрямо покачал головой:

— Нет.

— Убери руки! — ее голос стал на несколько тонов выше. Попыталась отодвинуться, избавиться от прикосновений, которые стали неприятными. Не вышло, он держал крепко, боясь, что если отпустит, то она просто исчезнет.

— Василис, успокойся. Давай поговорим.

В медовых глазах ледяная ярость.

— Ты мне противен! Отпусти, — жестко произнесла девушка, сделав еще одну бесполезную попытку высвободиться из его захвата.

— Никогда. Вась, я наврал. Я люблю тебя, больше жизни, — паника захлестывала, когда увидел, что эти слова больше никому не нужны. Заметив, как меняется выражение ее лица от потерянного до решительного, мрачного, горько простонал, проклиная самого себя за этот ад, — Ва-а-а-ась…

— Убери от меня свои руки! — проговорила твердым, бесконечно ледяным тоном, — считаю до трех. Один!

— Василис, это все неправда. Я… я просто хотел тебя зацепить… Ты же знаешь!

— Два, — смотрела, не моргая, не скрывая слез, ручьем бегущих по щекам.

Он не отпускал, сжимал хрупкие девичьи плечи, судорожно пытаясь придумать хоть что-то, что могло их спасти, удержать от неминуемого падения.

— Три…

— Вась…

В ее взгляде промелькнуло что-то новое, чужое, заставившее его замолчать:

— На колени! — прозвучало как гром среди ясного неба. Нерушимый приказ, который не обойти.

Рухнул на пол, до сих пор не веря в происходящее.

Васька отступила и, развернувшись на пятках, бросилась бежать. В свою комнату.

Тимур, онемев от шока, стоял на четвереньках, не в силах разогнуться. Черт! Он уже забыл, каково это, когда твое тело тебе не принадлежит, подчиняясь командам зонда, курсирующего по крови.

Ни встать, ни разогнуться.