— Проклятье, — простонал, прикрывая лицо рукой.

Где-то внутри кольнула шальная мысль. Вдруг она вернулась? Тихо прошмыгнула мимо него и теперь спит в своей комнате.

Ну а вдруг!

Рывком поднялся на ноги и быстрым шагом направился к ее дверям. Распахнул, заглянув внутрь, чувствуя как разочарование разливается по венам. Пусто. Не вернулась. Осталась ночевать в городе. Может у Таисии, может у кого другого.

Некоторое время просто стоял на пороге, подпирая плечом дверной косяк и грустно рассматривая обстановку комнаты, сиротливо ожидающей возвращения хозяйки.

Форменный беспорядок, погром. Из письменного стола выдернут верхний ящик, его содержимое рассыпалось по полу: бумаги, ручки, какие-то мелочи.

Шкаф распахнут, уныло демонстрируя свои внутренности. Часть вещей бесформенной кучей лежит рядом.

Васька, Васька. Васена. Он прямо видел как, захлебываясь рыданиями, она мечется по комнате, швыряя все по сторонам, чтобы хоть как-то унять свою боль.

— Прости меня, — прошептал, понимая, что это практически невозможно. Больше она ему не поверит. Никогда.

Медленно, как во сне, начал наводить порядок, неустанно прислушиваясь, ожидая уловить низкий гул двигателя, сердитые шаги и раздраженное "Тимур". Только все было тихо. Удручающе, монотонно тихо.

Пытаясь хоть как-то отвлечься, хоть чем-то себя занять, ушел в гараж. Только ничего не получалось, все валилось из рук, и не получалось сконцентрироваться ни на одном деле, потому что каждые десять минут выбегал на улицу, чтобы посмотреть, не возвращается ли Василиса.

К вечеру она так и не появилась. И к собственной беспомощности начало подмешиваться глухое раздражение.

Что это за детский сад? Что за игра в прятки?

Какой смысл скрываться, если они все равно в одной упряжке?!

Надо решать эти чертовы проблемы, а не сбегать от них! Да, облажался, и своей вины не отрицал, но готов все исправить.

Только как исправишь, если связан по рукам и ногам проклятым рабским зондом, если нет никакой возможности отправиться за ней самому, потому что в этом доме как баран на привязи?

Злился, мечась по дому в бесплодных попытках успокоиться.

Разрывался между противоречивыми желаниями: хорошенько встряхнуть ее за то, что все-таки использовала эти чертовы браслеты, и зацеловать до беспамятства, больше не отпускать. Никогда. Даже когда зонд дезактивируется и он станет свободным. Ни за что.