— Гад, — шумно вздохнула Мара и очень неуверенно, очень осторожно села.

Я отпустил сидение, выпрямился, удерживая только руль.

— Не отпускай! — взвизгнула Мара, зажмурившись и вцепившись в ручки так, что побелели костяшки пальцев.

— Не паникуй, — выдавил, с трудом сдерживая смех. — Расслабься, найди равновесие.

— Ты издеваешься? Как можно на этом расслабиться? Это же… Он тяжелый, двухколесный, как им вообще можно управлять нормально?

— Ты же катаешься на роликах…

— Сравнил божий дар с яичницей, — Шелестова поставила обе ноги на землю. — Ролики — это продолжение ноги… Они не улетят, не упадут, не выскользнут, я на них свое тело чувствую и контролировать могу… А это… Как это можно контролировать?

— Мара, давай просто попробуем. Я тебя держу.

— Ты на роликах катаешься? — вдруг сменила она тему.

— Нет.

— На коньках?

— Нет.

— В следующие выходные мы идем в парк Горького, и я учу тебя кататься на роликах.

— Шелестова…

— Око за око, — улыбнулась она не очень добро.

Я покачал головой, вздохнул и согласился.

— Ставь ноги на педали, — я плотнее обхватил руль. Мара снова страдальчески вздохнула, но просьбу выполнила, выражение ее лица при этом оставалось подчеркнуто трагичным.

А через полчаса я понял, что покататься сегодня действительно не выйдет. То есть выйдет, но не так, как планировалось изначально. Расслабиться у девушки не получалось, руль она сжимала слишком крепко, равновесие находила через раз на третий, и на все мои попытки перестать ее поддерживать отвечала тем, что тут же ставила ноги на землю или спрыгивала, зажмурившись. В общем, через полчаса мучений я отдал ее велик, поменял свой на более удобный и вернулся к Маре.

— Придется тебя везти, — вздохнул наиграно, указывая на руль.

— Я не сруль, я чебурашка? — спросила Шелестова непонятное, с опаской подходя ко мне.