— Таблетки? — склонил голову набок Дуб.

— Что-то, что выписывается без рецепта.

— Разве тридцать пять — это не поздно для шизофрении? — нахмурился Славка.

— Нет, — покачал я головой. Вообще шизофрения может проявиться практически в любом возрасте, но наш урод едва ли страдал от этого заболевания. Не говорить же ребятам, что он одержим. Пусть лучше гоняются за психом. Симптомы удивительно похожи. Да и ловить им его никто не даст. На самом задержании отдела Сухарева не будет точно. Вообще людей не будет. Саныч уже в курсе портрета придурка. Вчера я отправил ему отчет, рассказал практически тоже, что и ребятам, только без выдуманных психических отклонений, называл вещи своими именами. Плюс этнограф Игорь приложил свой список возможных кандидатов на роль демона года.

Бля, бесит…

Но из отдела уходить пока нельзя, все-таки изначально я здесь появился не из-за этого маньяка.

— И все же, — Инесса перехватила меня в коридоре, когда я шел во двор. В строгой тройке, на каблуках, как всегда слишком идеальная, — почему ты решил, что он шизофреник?

— Ты не согласна с портретом?

— Не то чтобы…

Мне хотелось курить, нормальный кофе и свалить отсюда поскорее, желательно до пяти, чтобы успеть к ужину. Мара будет ждать меня на ужин. И ее теперь разноцветное семейство.

Я бросил короткий взгляд в окно. По слухам, птички-сестрички все-таки свалили из Москвы, и поэтому, в качестве приятного исключения, за окном сегодня светило солнце, а воздух прогрелся как раз до той температуры, при которой девчонки-студентки надевают сексуальные мини и легкие маечки, громко цокают каблучками босоножек по асфальту и едят мороженое.

— Что именно тебя смущает? — я продолжил путь, курить все-таки хотелось. Покурить и подумать.

— Не слишком ли он последователен, точен и аккуратен для шизофреника, Ярослав? Пойми меня правильно, я не сомневаюсь в твоем профессионализме, но, в конце концов, все мы люди.

Если бы гад не спал, снова пережрав, ему бы явно нашлось, что возразить на последнюю фразу Соколовой.

— Поверь, он шизофреник, — мы вышли на крыльцо, я залез в задний карман, прикурил, молча протянул смятую пачку девушке. — Болезнь еще не на той стадии, когда контроль становится чем-то недостижимым.

Соколова из-под нахмуренных бровей рассматривала меня слишком внимательно, выпуская в воздух тонкие струйки сизого вонючего дыма. Интересно, Шелестова когда-нибудь курила? Пробовала? Готов спорить, что хоть раз да было дело. Мара отнюдь не походила на пай-девочку.

— Когда нам ждать следующий труп?

Я лишь пожал плечами. А что еще я мог? Сказать «шевелитесь», «все зависит от вас»?