А вот теперь я не просто замерзла — заледенела. И нужно было произнести слова о сочувствии, но я не смогла. Вовсе не от того, что не сожалела, не сочувствовала, как раз наоборот — жалела очень сильно. Обо всем.

Впрочем, мою реакцию Стейнир истолковал по-своему.

— Спасибо. — И он несильно сжал мою руку. — Слова тут не нужны.

Я кивнула и отвела взгляд. А ведь секунду назад не думала, что слезы вдруг будут жечь глаза.

Ну вот, еще одна трещина между нами. Стоим рядом, он держит меня за руку… А ведь нас разделяет теперь не просто какое-то недоразумение, моя нерешительность. Нас разделяет кое-что пострашнее. Брата он, судя по всему, очень любил…

— Золотце, ты чего такая грустная? — К нам подошел полковник.

— Все хорошо, — бодрилась я.

Эдел Нелнас хоть и заметил, что Стейнир отпустил мою руку, но вида не подал. А вот Даник ни на что точно не обратил внимание. Он уже, чуть ли не захлебываясь восторгом, делился впечатлениями с Маршезом. Самое интересное, что к нему он обращался на ты. А мы друг другу все еще выкали…

— Может тоже попробуешь?

— Не думаю, что это хорошая идея…

Но посмотрев еще раз в сторону подопечного и конезаводчика, я грустно улыбнулась и передумала.

— Вот только хорошие идеи — это вообще не про меня. — Я подмигнула полковнику и пошла к стрельбищу.

Мужчина должен защищать свою семью. Все верно. Вот только меня мужчины в основном предавали, оставляли, бросали прикормом врагу, откупом за чужое счастье и благополучие. Кто меня защитит? Кто, в случае чего, вступится за Данфера?

— Ну и что нужно делать? — с деланным воодушевлением я обратилась к инструктору.

Рассказывал мне дальше не он.

Стейнир подошел, кивнул инструктору и встал у меня за спиной.

— Не оборачивайтесь. Смотрите прямо на мишень.

— А где Данфер и полковник?

— Тут недалеко тоже есть чайная. Не отвлекайтесь от мишени.

— Да что я там увижу?