Следующим мне представили эда Ньяла. Он тоже оказался давним студенческим приятелем мастера. В противоположность Лапрету Ньял был наоборот округлым, мягким. Чуть смазанные черты лица, про таких людей говорят — луноликие, пусть они и был мужчиной, а это определение чаще применяли к женщинам. Глаза большие, ярко-синие, рот словно в удивлении был приоткрытым и напоминал букву «о». В его пухлой руке моя ладонь просто утонула. Правда, после поцелуя руки мне очень хотелось тыльную сторону ладони все же вытереть. Но я опять играла: вежливая улыбка, приятные слова.

Несмотря на все мое уважение к мастеру и безграничную благодарность к нему, эти его друзья произвели на меня отталкивающее впечатление, и вот так сходу я не могла понять, что же их могло объединять. А вот почему-то в дружбу Джемтира и Стейнира я поверила сразу.

И только теперь я поняла, что среди мужчин я одна. Джетмир быстро понял моё смятение:

— Сейчас ещё одна дама нас посетит.

Та самая рыженькая. Сегодня она была также в темно-синем, но в этот раз не практически чёрном, а ярком и насыщенном.

Эда Ульрика также оказалась одним их учредителем школы. И что-то мне подсказывало — она была близкой, очень близкой подругой мастера.

Встретила она меня злым, раздражённым и явно недовольным взглядом, который чуть смягчился лишь тогда, когда мы стали рассаживаться — мне досталось место между Стейниром и Форденом.

Я не могла сказать, что довольно быстро влилась в эту разномастную компанию, но чувствовала себя в окружении этих людей, как ни странно, не плохо. Что ещё раз доказывало, что я совершенно не разбираюсь в людях. Лапрет оказался довольно приятным собеседником, порой чересчур резким, но в то же время покупающим прямолинейностью. Ньял, под стать своей внешности, и в общении оказался мягким, плавным, он как ручей огибал колкости Ульрики, словно невзначай уводил тему, спокойно реагировал на выпады единственного эдела в этой компании и искренне подшучивал, совсем не обидно, над хозяином праздника.

Стейнир и Понтер не отсиживались молча — они наверняка давно были знакомы с друзьями Джетмира и вполне находили общие темы с ними. А вот Форден предпочитал отмалчиваться и иногда переглядываться с мастером, при этом улыбаясь какай-то странной, загадочной улыбкой.

Мастер также почти не говорил, изредка вставлял острые фразы, но в основном чуть прищурившись, словно довольный кот, по-видимому наслаждался обществом близких ему людей. И это еще раз вынуждало меня задаться вопросом: что я здесь делаю?

Я явно выбивалась. Да, меня пытались втянуть в разговоры, вежливо выслушивали мои ответы, но… Не заладилось как-то, поэтому я в основном молчала, что не мешало не без интереса вслушиваться в разговоры, которые были весьма занимательными. Но спустя каких-то полчаса у меня возникли некоторые трудности.