— Вить, что такое шайтак зелёный?

— Ну как что? Это как грохун, только зелёный и маленький.

Она ожидаемо хихикнула, а он заметил одобрительно:

— А ты неплохо в седле держишься. Довольно уверенно. Не боишься, — он искоса взглянул на Катю. — Потом можешь заняться верховой ездой. Будущим летом. Тебе точно понравится.

— Почему именно будущим летом?

— Ну как же, — он вдруг смутился, но самую малость. — Потому что женщины в твоем положении не обучаются верховой езде. Простите, моя айя, — он шутливо поклонился.

И он не понял, почему Катя застыла и потрясённо уставилась на него.

— Что такое, Кать?

— В каком положении?

— Кать, ты так прониклась волчьими обычаями, что мне надо ещё раз извиниться? За то, что заговорил о твоей беременности?

— Витя. Ты откуда об этом узнал?

— Катенька, — он перекинул в руках ремни и накрыл её руку своей ладонью. — Вообще, об интересном положении айи Катерины Саверин, супруги айта Данира Саверина, знает не только весь Веллекален. Что тебя удивляет? Я всё-таки член семьи.

— И Данир… — пробормотала она, и это был не вопрос.

Это был … ступор. И почти ужас. Отчего-то…

— Что?! — и несколько долгих секунд Виктор молча на неё смотрел. — Поехали, — спохватился он. — Успокойся. Сейчас поговорим.

Перед ними как раз открывались ворота…

Они поговорили, да. Но сначала…

Им навстречу чуть не сбежалась толпа, но Виктор лишь назвал Катю, кратко о чем-то распорядился и увел её прочь от любопытных и услужливых.

— Тебе капучино, Кать? Или вкусы поменялись?