Упираясь и выпучив глаза, Хэйлис с ужасом уставился на котел. Заикаясь, сначала он принялся просить пощады, потом разразился угрозами. Ни то, ни другое не произвело никакого впечатления. Поджавшего ноги лорда подняли в петле, продетой под мышками, и усадили в котел; Гунольта посадили рядом. Вода в котле доходила им до груди. Подожгли хворост — обитатели Вервольда прыгали и бегали вокруг котла в сумасшедшем, истерическом возбуждении. В конце концов они положили руки друг другу на плечи, окружив котел тремя хороводами, и принялись плясать.

Через два дня Эйлас и его отряд собрались покинуть Вервольд. Теперь они были хорошо одеты, обуты в мягкие кожаные сапоги и поблескивали на солнце новыми шлемами и кольчугами. Им отдали лучших лошадей из конюшни лорда, а их седельные сумки были набиты золотом и серебром из Светлейшего Априллиона.

Их осталось семеро. На праздничном пиру Эйлас порекомендовал старейшинам селения выбрать одного из его спутников в качестве нового лорда: «В противном случае соседний лорд прибудет с вооруженной свитой и объявит себя вашим хозяином».

«Такая возможность вызывала у нас беспокойство, — признался старый кузнец. — Тем не менее, в нашем селении все друг друга слишком хорошо знают. Каждому известны все секреты и слабости остальных, и никто из нас не будет вызывать должного уважения. Мы предпочитаем, чтобы нами правил решительный и честный незнакомец, доблестный и щедрый, способный беспристрастно вершить правосудие, не облагать нас чрезмерными налогами и не злоупотреблять привилегиями больше, чем это абсолютно необходимо. Короче говоря, мы ходатайствуем о том, чтобы вы, сэр Эйлас, стали новым лордом Светлейшего Априллиона и окружающих земель!»

«Только не я! — заявил Эйлас. — У меня много неотложных дел, и я уже опаздываю. Выберите кого-нибудь другого».

«Тогда мы хотели бы, чтобы нами правил сэр Гарстанг!»

«Прекрасный выбор, — согласился Эйлас. — Сэр Гарстанг — человек высокого происхождения, храбрый и щедрый».

«Не могу принять ваше предложение, — отказался Гарстанг. — Я меня есть собственные владения в другой стране, и мне не терпится их снова посетить».

«Что же, может быть, кто-нибудь из других ваших спутников согласится нами править?»

«Только не я, — покачал головой Бод. — Я человек непоседливый. То, чего я ищу, всегда оказывается где-нибудь за тридевять земель».

«И не я, — сказал Ейн. — Я люблю сидеть в таверне, а не в приемном зале. Мои амурные похождения и пьяный разгул только опозорят вашу деревню».

«И тем более не я, — проворчал Каргус. — Вы же не хоте, чтобы вами правил философ? Это опасно».