— Или откроешь, или я вышибу тебе мозги.

— Да щас я, щас. — Сторож затарахтел в кармане ключами, но открывать не спешил. — А документ покажите, что вы маркиз. — Ойкнул и, глянув на Мебо, потер бок.

Вилар шел по коридору, открывая все комнаты и везде включая свет.

За спиной ворчал сторож:

— Так бы и сказали, что вы большое начальство. А то открывай, да открывай. Мало ли ночью болтается всяких.

Вилар задержался на пороге одной из комнат. Большой, обитый черной кожей диван, несколько стульев с бархатными сиденьями, на полу толстый ковер, массивный стол, высокое кресло.

— Веди детей, — приказал он Мебо.

— Каких детей? — Старик ссутулился. — Это кабинет старосты. Куда детей?

— И старосту сюда! Живо!

Сторож крутнулся на пятках и исчез.

Дети уселись на краешек дивана и вцепились ручонками в залатанные штаны. Хатир испуганно озирался. Брат не сводил с него глаз, готовый повторить всё, чтобы тот не сделал.

Не в силах сдерживать себя на месте, Вилар вышагивал по коридору. Не хватало воздуха. Мысли метались в поисках выхода. Забрать детей с собой? Но куда? В Лайдару их не повезешь. В Ларжетай? Оставить в особняке? Но это еще день пути в другую сторону от земли ветонов. И как бросить их в чужом огромном городе в окружении незнакомых людей?

В конце коридора появился седой человек с одутловатым лицом, изрезанным морщинами. Раскинув руки, устремился к Вилару:

— Да что тут происходит?

— Это я хочу вас спросить: что здесь происходит? Почему сироты живут в сарае?

Человек гляну в открытые двери:

— Вы об этих?

Вилар кивнул:

— Об этих.

— А вы кто такой?