— В лесах бродяги бродят, через горные перевалы лезут все, кому не лень: тикуры, варды, даже пару раз лэев ловили.

— Странно, в другие резервации пряником не заманишь, а у вас, как медом намазано.

— Сейчас уже более-менее спокойно, а видели б вы, что в годы распада здесь творилось. Лайдару от пришлых как рыбий пузырь раздуло.

— В больших городах выжить легче, чем в маленьких.

— Или поживиться, — промолвил Эш, глядя себе под ноги.

— Было чем?

— Было. У нас много чего было. Когда-то была Площадь Любви: фонтаны, инкрустированные изумрудами; фонарные столбы; скамейки. Даже разметка на дорожках была из осколков изумруда. Уже нет ничего. Был Город Сказки: домики из горного хрусталя, малахитовые тропинки, кустарники из хризолита, цветы из гелиодора и аквамарина. Вы знаете, что при нагревании аквамарин меняет цвет? А у нас летом, знаете, какое солнце. И все это сверкало. Настоящая сказка. — Эш вздохнул. — Нет этой сказки. То, что не смогли выковырять, вырвать, унести — разломали. У нас много чего было. Да и весь Грасс-дэ-мор, знаете, каким был? И во что превратился? Это потом, когда создали резервацию и от нас все съехали…

— Вы выкопали яму, — закончил фразу Адэр.

— Обычно люди разворачиваются и уходят, — словно не услышав его, продолжил Эш. — Иногда выпроваживаем кулаками. Особо подозрительных…

— Как я, — вставил Адэр.

— У вас нашли ножи.

— А у вас их нет?

— Мы защищаем город.

— Но перед этим вы убили мою собаку.

— Это не собака, а моранда.

— Какая разница?

— Большая разница. Нам пришлось отпустить своих собак, — горячась, проговорил Эш и, спохватившись, тише добавил: — Лайдаре нельзя оставаться без собак.

Адэр потер грудь:

— Ладно. Особо подозрительных вы бросаете в яму. Дальше.

— Кто-то смывается в первую же ночь. Но есть такие, которые сидят в ней, пока мы не подстроим побег.