— Местный в смысле — из Порубежья, — пояснил Ксоп. — Родился и жил в Верхнем Доле.

— Чем занимался?

— Работал на песчаном карьере. Потом пошел в армию Тезара.

— Достаточно, — сказал Адэр. — Драго и Мебо остаетесь с маркизом и Маликой. Лайс и Ксоп, ждите на улице.

Стражи пошагали к двери:

— Драго! — окликнул Адэр. — Только не так, как в прошлый раз.

— Мой правитель! Обещаю!

Адэр переоделся в штаны и рубаху, натянул сапоги, покрутил в руках кинжал, положил на тумбочку. Уже выйдя из спальни, вернулся за курткой.

Машина, которую прислал Эш, была выпущена, вероятно, в самые худшие для концерна «Хатали» годы — тесная, с низкой посадкой. Адэр уселся рядом с молоденьким водителем и, скользнув темечком по потолку, втянул шею в плечи. Сзади с трудом разместились Ксоп и Лайс: первый согнулся гвоздем, второй скрутился улиткой. Автомобиль тронулся; Адэр замер в ожидании: днище вот-вот шаркнет по асфальту и отлетит.

От напряженной и неестественной позы затекла спина. Адэр уперся руками в переднюю панель, пошевелил плечами:

— Откуда ж у вас такие машины?

— Правда нравится? — спросил водитель и, как открыл рот, так до грота его не закрыл: и какую скорость чудо-авто развивает, и как входит боком в повороты, и как вписывается в гараж размером с будку, и сколько пьет топлива, точнее, чуть ли не святым духом питается.

Потом принялся перескакивать с темы на тему. Оказывается, в Лайдаре живут только коренные лайдаровцы. Ветонам из других поселков селиться в ней запрещено, мол, столица не резиновая. В резервацию часто приезжают из Порубежья (будто из заграницы…) — за солью, за пушниной, за гранитом. Доступ в Лайдару имеют только проверенные люди. Работает один гранитный карьер, остальные закрыты. Лес вырубать нельзя. Иногда, а чаще всего зимой, из Тезара и Партикурама от тамошней знати приходят машины с продовольствием (этого Адэр не знал…). Доктора лечат бесплатно. Учеба в семилетке тоже бесплатная, а в музыкальную школу идут лишь дети богачей. Ветоны пашут, как проклятые, чтобы платить налог. Действительно, резервация ветонов перечисляла в казну налог (чего не делали ни климы, ни ориенты). Кто-то из наместников назвал его дворцовым сбором.

Болтовня водителя сопровождалась фразами: «Это особняк графа… Этому рынку триста лет… Здесь когда-то был фонтан…»

Сзади доносились приглушенные смешки вперемежку с кряхтением, а Адэр рассматривал вздутый кожзаменитель на передней панели и жалел, что не взял автомобиль Вилара — новый, белоснежный как камфара, мощный, с натуральным кожаным салоном. Но тогда пришлось бы объяснять, куда и зачем он собрался. Адэр никогда в своей жизни этого не делал, предпочитал ставить перед свершившимся фактом. Наверное, поэтому его не любили няньки и гувернеры. Никто не знал дворец Великого (впрочем, как и замок Грёз) лучше, чем Адэр: потайные ходы из каминов, секретные дверцы за витражами, узкие лазы под лестницами. Правда, с лазами пришлось быстро распрощаться — как-то застрял, два часа подергался взад-вперед и понял: вырос.