— Ты хочешь остаться здесь навсегда?

— Нет.

— Я тоже не хочу. Не хочу, чтобы шлюха врага рода человеческого оскверняла святые стены. Ты должна рассказать о своих грехах и повиниться, иначе мы силой вырвем из тебя раскаяние.

Малика и вовсе сникла — слова исповедника противоречили его дружелюбному тону. Сектант с ней церемониться не будет.

— Ведьму винят за всё, — проговорила она, глядя на мешок с солью, которая за эти дни превратилась в камень. — За то, что идёт дождь, или за то, что не идёт. Холодно или жарко, темно или светло, пусто или густо — во всём виновата ведьма. Скажите: за что меня вините вы?

— Я?

— Да, вы, духовный целитель.

— Ты навела на жителей и гостей Аврааса порчу.

— Какую порчу?

— Порчу на здоровье.

— В Авраасе кто-то заболел?

— Тебе лучше знать.

— Что ещё я сделала?

— Навела порчу на собак и волков, уничтожила сады, вытоптала посевы, истребила домашнюю скотину и обрекла народ на голод. Ты растопила в адском огне железо и скрутила фонарные столбы в дьявольские символы.

— Духовный целитель! Не понимаю, как я могла это сделать? Я всё время была здесь.

— Если не возьмёшь вину на себя прилюдно, — прошипел Избранный, — я притащу тебя обратно в чистилище, вспорю мешок с солью и лично скормлю тебе все твои грехи. Так понимаешь?

— Понимаю.

— Когда выйдешь за ворота, вставай на четвереньки и ползи по Дороге Покаяния. Тебя должны слышать все — от мала до велика, а потому кричи во всё горло. Кричи, что Авраас принял тебя, как своё дитя, а ты воспользовалась его добротой. Кричи, что намеревалась искупаться в крови младенцев, наслать на женщин бесплодие и соблазнить всех мужчин. Кричи, что задумала проникнуть в Обитель и разрушить мост между небом и землёй. Кричи, что раскаиваешься в содеянном и отрекаешься от сатаны. Всё ясно?

— Ясно.

— Тогда идём. Авраас ждёт.