— Мне всё равно, каким ты был вчера. Ты не сможешь заново родиться и переписать свою жизнь. Всё, что было раньше, я прощаю. Настоящее — вот что для меня важно. Эта минута, эта секунда, когда ты, Иштар, идёшь рядом. Когда я могу протянуть руку и прикоснуться к тебе.

— Не надо, — прошептала Малика.

— Могу, но не сделаю. Ибо знаю, что ты презираешь меня. Как ещё может относиться воин к вещи, которая без зова льнёт к его к телу?

— Не говори ерунду! — воскликнула Малика.

Галисия преградила Иштару путь:

— А мне всё равно! — С дерзким видом вскинула голову. — Да! Мне всё равно, что ты обо мне думаешь! Для меня сейчас важнее мои мысли и чувства.

Иштар приподнял брови.

— Это наша последняя встреча, — говорила Галисия. — Наши пути больше никогда не пересекутся. А потому я скажу тебе то, что при других обстоятельствах не осмелилась бы сказать.

— Маркиза, — произнесла Малика тихо. — Не надо.

— Впервые в жизни я встретила мужчину, за которым побежала бы на край света. За тобой, Иштар… хоть на край света… Поцелуй меня.

— Маркиза, — прошептала Малика.

— Я… не умею, — промямлил Иштар.

Галисия приподнялась на носочки, обхватила его за шею и прильнула к его губам. Отстранилась. Вымолвила дрожащими губами:

— Прощай, Иштар! Больше мы не увидимся. Но знай, что в далёкой стране есть высокородная Галисия Каналь, которой ты, презренный преступник, разбил сердце. — И пошла прочь.

Малика последовала за ней, на ходу оглядываясь на Иштара. Он стоял посреди аллеи, прижимая ко рту пальцы.

***

Галисии не помог ни холодный душ, ни бокал вина, ни настойчивые просьбы умолкнуть. Она болтала без передышки и казалась счастливой и совсем юной. О чём только она не поведала Малике: о детстве, проведённом в имении деда вдали от «любящего» отца, о первом бале, когда впервые увидела Адэра, о любимом кафе на центральной улице Градмира. Малика узнала, что Галисия тайком от родителей и гувернантки поглощала воздушные пирожные, а потом неделями сидела на строжайшей диете. Она любила кошек и тащила домой всех котят, найденных на улице, пока не узнала, куда их впоследствии девает отец.

Малика сидела за столом в обеденном зале, обхватив голову руками. Безудержные слова гостьи вызывали желание запустить в неё тарелкой, графином, туфлей — чем угодно, лишь бы прервать поток воспоминаний.

— Тебе надо в Лайдару? — неожиданно спросила Галисия.

— Надо.