Через пять минут Малика вошла в жарко натопленное помещение. Ничего не видя сквозь плотную влажную пелену, сделала несколько шагов и наткнулась на большой гладкий камень. Прищурившись, разглядела силуэты девушек, лежащих немного поодаль на таких же камнях, и улеглась на горячее каменное ложе. Ей казалось, что она растеклась подобно воску. Сердцебиение замедлилось. Дыхание стало глубоким.

Сквозь дремоту пробился голос:

– Идём, дорогая.

Малика, слегка пошатываясь, долго стояла под тёплым душем, чувствуя в теле настоящую, а не придуманную больным сознанием лёгкость. Затем переступила порог комнаты без окон. Женщина в белом одеянии уложила её на простыню, расстеленную на возвышении. Донесся приятный запах масел. Женские руки принялись массировать спину Малики.

После сытного обеда, состоящего из тушёного мяса с овощами и лепёшки с сыром, она завалилась в постель, следуя правилам храма, но глядя на своё отражение в зеркале, встала с кровати, вновь легла. Ложилась и поднималась снова и снова, но движения получались угловатыми, неуклюжими. Отвернувшись от зеркала, забралась под покрывало и только погрузилась в тревожный сон, как звон колокольчиков позвал на занятия.

В ванной на бельевых плечиках висел тонкий трикотажный костюм кофейного цвета: кофта с длинными рукавами и штаны. Одевшись, Малика подошла к раскрытой двери в спальню и посмотрела в зеркало. Костюм обтянул тело и словно слился с кожей. Какая же она… Торчали острые колени, на бёдрах выпирали кости, проведи пальцем по рёбрам и палец запрыгает как по доске для стирки. И грудь… почему-то ей казалось, что у неё красивая грудь.

Малика взяла с тумбочку короткую чаруш из прозрачной ткани, похожей на вуаль, и серебряный зажим, украшенный резными квадратными спиралями. Знали бы жрицы, что на самом деле обозначает святая спираль – относились бы к ней с бoльшим благоговением.

В храме, возле стены, сидели весталки, одетые, как и Малика. Она опустилась на пол в конце длинного ряда и посмотрела на чаны, дымящие в углах зала. Будь её воля, она бы залила угли водой, распахнула все двери и вымыла стены, чтобы избавиться от приторного запаха. Пусть в воздухе летает пыль и песок, как за окнами храма – но зато этот воздух оживёт.

Перед девушками села жрица в белом обтягивающем костюме – для фигуры с изъянами слишком опасные цвет и ткань. Телосложение жрицы было безупречным, и Малика почувствовала себя нежеланной гостьей на чужом празднике. Притянув согнутые ноги к груди, обхватила колени и прижалась к ним подбородком.

– У нас новенькая, – прозвучал голос Саизель.