Откланявшись, посол удалился. Альхара и Хёск подождали приказа хазира, но так его и не получив, вышли из беседки, пошагали друг за другом по мостику и вскоре скрылись за деревьями.

Вернувшись в кресло, Иштар закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди:

– Я не могу отменить то, что уже сделано.

– Я тоже, – сказала Малика.

– Завтра ты уезжаешь. Я сделаю вид, что сегодня ничего не произошло и не трону твоего человека. Потом подумаю, как поступить с Самааш и с её ребёнком. Хотя там всё ясно. Она вернётся к мужу, а ребёнок отправится в приёмную семью. Иди, Эльямин. Собирайся в дорогу.

– Нет, Иштар. Единственный героический поступок в жизни – это занять свое место. Сейчас моё место здесь.

– Ты как репей, который вцепился в мой плащ. Я никак не могу от тебя избавиться. Имей хоть чуточку достоинства – исчезни.

Малика посмотрела на занавеси, окрашенные вечерним солнцем в розовый цвет. Набрала полную грудь свежего медового воздуха:

– Ты жалел, что не задушил меня. Мой отец ориент, и я могу двенадцать часов не дышать. Моё тело станет холодным, как у мертвеца, а сердце будет биться так тихо, что даже ты не услышишь. И когда ты решишь, что я мертва, и разожмёшь пальцы, я сделаю вдох. Я сижу рядом с тобой. Тяжёлый день забрал у меня слишком много сил. Мои люди далеко. Воспользуйся этим. Сверни мне шею или воткни мне в сердце нож.

– Зачем бросаться словами? Ты же знаешь: я этого не сделаю.

– Я не бросаюсь словами. Единственное, что сможет меня остановить – это смерть. Я буду бороться, Иштар. С тобой или против тебя. И пока я жива, не остановлюсь.

– Ты проиграешь.

– Значит, проиграю. Но я выпью из тебя все соки.

– Пострадают твои люди.

– Ни одна война не обходится без жертв.

Иштар усмехнулся:

– Ты готова ими пожертвовать? На тебя не похоже.

– Ты плохо меня знаешь, Иштар.

– Значит, ты объявляешь мне войну.

– У нас с тобой никогда не было мира.