Автомобиль проехал по набережной и затормозил возле причала. Малика посмотрела на знакомый корабль, багрово-красный, как закатное солнце: на палубе никого.

Взялась за дверную ручку и… повернулась к Альхаре:

– Едем к Иштару, во дворец.

– Его нет. Он уехал из города на рассвете.

– Ты не слышал, что я сказала?

Спустя час Малика поднялась по лестнице, вошла в золотистые двери и споткнулась. Мраморные крылатые кони словно вознамерились её растоптать. Вот-вот опустятся копыта и раздастся пронзительное ржание.

Посмотрев на караульных, превратившихся в статуи, Малика пошагала по анфиладе залов, выкрикивая имя хазира. В ответ звучало эхо собственных шагов.

Войдя в зал Хазирада, Малика сжала кулаки:

– Иштар! Проводи меня! Иштар!

Окинула взглядом ряды изваяний великих ракшадов.

– Не смотрите так, я не предатель, – прошептала она и вновь сорвалась на крик: – Иштар!

Выйдя на дворцовую площадь, забралась на крышу автомобиля и, взирая на крыши домов, закричала что есть мочи:

– Ракшада! Я не враг и не предатель! Я друг, который хочет с тобой попрощаться!

Не понимая на шайдире ни слова, Мебо посмотрел по сторонам:

– Они что-то задумали.

– Корабль уйдёт без нас, – добавил Луга, высунувшись из салона.

Вскочив на капот, Драго помог Малике спуститься, усадил её на переднее сиденье и, перед тем как захлопнуть дверцу, промолвил:

– Хвати перед ними танцевать, Малика.

Автомобиль пересёк дворцовую площадь и покатил по улице.

– Они поймут, – сказал Альхара на слоте. – Когда-нибудь поймут и простят.