Мимо холла пробежал либрусак, вдруг резко затормозил и вернулся назад. Хотел уже сигануть со ступеней вниз, но заметил магов у входа. Величиной с некрупную собаку, он был похож на покрытую крупными грязно-белыми перьями помесь таракана с гусаком. Вот только бока ходили ходуном, как будто от тяжелого дыхания.

Некоторое время беглец не двигался, лишь вытянул длинную шею и повернул голову боком. Большой глаз, состоящий из множества мелких сегментов, не мигая смотрел на присутствующих. Маги замерли, боясь его спугнуть.

Первой не выдержала вахтерша — переступила с ноги на ногу. Либрусак встрепенулся и угрожающе затрещал, заклекотал на высоких нотах. Он было попятился назад в коридор, но снова вернулся на облюбованную площадку. Стэнниоль недовольно поморщился: голосок-то не из приятных.

Шестиногие пернатые были незаменимы при производстве копирующих и самопишущих перьев. Однако, содержать их было весьма хлопотно. Чрезвычайно любопытные и общительные, они постоянно сбегали, завидев у кого-нибудь яркую «блестяшку». Служащим неоднократно приходилось приводить в чувство впечатлительных барышень, внезапно обнаруживших, что за ними по пятам крадется либрусак.

Поймать их снова всегда было очень непросто — уж слишком увертливы. Имея небольшие крылья, далеко улететь они не могли, но без труда взмывали на ближайшую крышу. Да и неширокой щели для них было достаточно, чтобы улизнуть. Умея распластываться в тонкий «блинчик», они легко проскальзывали внутрь.

Простые ловчие заклинания на беглецов не действовали. А портить столь ценные экземпляры сильной магией никто не хотел. Потому охота за сбежавшим либрусаком превращалась в настоящий квест на несколько часов.

— Держи его, держи! — послышалось вновь.

«Птицетаракан» встрепенулся, расправил крылья и спланировал вниз. Бежать он начал еще в воздухе. На лету повернул и сразу же юркнул под стену, к развалинам стойки. Двигался либрусак странными зигзагами, будто увертывался.

Такс среагировал мгновенно. Выскочил наперерез и зарычал, намереваясь ухватить за крыло или за шею — как получится. Беглец остановился, присел, мгновенно нахохлившись, и угрожающе запищал-заверещал.

— Бегу, бегу, мой хороший! — в вестибюль влетел изрядно вспотевший маг в распахнутой мантии.

Подскочив к своему питомцу, он схватил его обеими руками за бока и ловко перевернул на спину. Возмущенная «птичка» громко выказывала свое недовольство, но сделать ничего не могла. Лишь беспомощно перебирала всеми шестью конечностями с большими ярко-красными лапами.

— Полежи, полежи, — похлопал ее по абсолютно лысому, блестящему пузу маг. — А то совсем ты меня умотал.