— Да, это промах, — дернул уголком рта Стэнниоль. — Что же, спасибо за службу!

За завтраком, не забыв очертить вокруг стола защитный купол, архимаг резко повернулся к помощнику.

— Вы все поняли?!

— Конечно! — Лабутински на всякий случай отложил в сторону ложку. — Глина — это остатки голема! Вот, кто привел в действие заклинание обезмагичивания! И понятно, почему снесли защиту! Она бы ни за что не пропустила голема, подняла бы тревогу.

— Какое изящное решение! — Стэнниоль задумчиво облизал пустую ложечку, да так и оставил ее в руке. — Голема можно запрограммировать так, что он осуществит нужное действие, например, сломает палочку-концентратор, через определенное время, когда сам убийца уже далеко или, наоборот, создает себе алиби в другом месте. При срабатывании мощного заклинания сам голем рассыпается в пыль вместе с концентратором. Единственное, что остается от него, это накопитель…

— Тот самый, на пятьдесят анкор! — подхватил Лабутински. — Но их там было два…

— Вот именно, два, — архимаг снова засунул в рот ложечку, вытащил, недоуменно посмотрел на нее и снова о ней забыл. — Так что затеянное вами расследование, возможно, имеет смысл. Только вот потянет ли его этот Швендзибек?… Интересно, взялся ли он вообще за него?…

Лабутински только пожал плечами.

— Но для нас с вами это должно стать уроком, — ложечка опять проследовала ко рту архимага, но так и остановилась на полдороге. — Наши столичные криминалисты так упорно искали следы магии, что просмотрели банальную грязь! А если бы мы привлекли к осмотру кабинета стражников, они бы, возможно, не допустили этой ошибки! Серьезный прокол с моей стороны! Будете вести самостоятельное расследование, никогда не отделяйте магических воздействий от немагических!

— Я обязательно запомню! — пообещал Лабутински.

— Вот, а сейчас пока прервемся… я не имею в виду завтрак. Судя по тем знакам, что отчаянно пытается подать нам слуга, кто-то желает присоединиться к нашей трапезе. И этого человека, — рука с зажатой в ней ложечкой наставительно поднялась вверх, — никак нельзя заставлять ждать!

Сегодня госпожа Ланиция вновь надела платье траурных цветов, но смелого… весьма смелого покроя. Впрочем, никто бы не рискнул назвать его неприличным — иначе это бы была уже не Ланиция. Черные волосы, небрежно перехваченные единственной лентой, рассыпались по плечам. С такой прической вдовствующая императрица выглядела совсем молодой и… гм… неискушенной, и от этого — еще более желанной. Лабутински почувствовал, что краснеет.

— Ваше величество, — Стэнниоль как ни в чем не бывало отвесил низкий поклон.