Я вспомнил дворец, подвергшийся действию эмоциональной магии, и содрогнулся от внезапно пришедшей в голову ужасной мысли. Уж не я ли сам вызвал этот катаклизм своим обращением к хаосу?!

Мне немедленно захотелось как-то загладить свою вину перед Коцем. Например, сказать ему, что Ордалия непременно найдется. Но как это сделать, не подставляя Конпальтица, у которого явно какие-то непростые отношения с соотечественниками?!

— Расскажите о вашем мире, — попросил я, просто чтобы потянуть время в надежде, что нужная идея сама придет в голову. — На что он похож?

— На огромные часы. Все вертится в установленном порядке, все детали до малейших винтиков слаженно работают сообща, и все немножко ку-ку.

Из середины лба триерарха вдруг выскочила кукушка в очках, звонко кукукнула и спряталась обратно. Я рассмеялся. Эта забавная нелепость немного развеяла мою грусть.

— Смеетесь, — с потаенной завистью вздохнул мой собеседник. — Наш Мирец — совсем не такой. Каждый дорожит своими эмоциями, держит их в себе. Выжать улыбку — большое искусство! И все одинаковые! Любая индивидуальность — привилегия. Или работа штатного отщепенца… не все могут… Бр-р-р!

— Гр-р-р, — в тон ему откликнулся Такс.

Кажется, моему другу не пришлась по вкусу сама идея жить в часовом механизме.

— У нас даже нет слова «Я»! — воскликнул Коц. — Специально узнавал, что это такое, учился применять… До сих пор не выучился… А знаете, — он вдруг по-заговорщицки наклонился ко мне, — если Ордалия так и не найдется, лучше остаться в вашем мире. Стати… стану невозвращенцем!

Он сделал такой решительный жест, что мне показалось, будто он готов разорвать свою желтую шкуру, под которой скрывается обычный человек. Но, наверное, это мне только показалось.

— Здесь так хорошо! — мечтательно вздохнул очкастый диссидент. — У вас такие… такое… такая!.. Особенно… О-о-о!.. Мадам Пампука! Какая женщина!

Его очки приобрели форму сердечек, окрасившись нежно-розовым. В руке появился букет мелких белых цветочков.

Мне стало дурно. Нет уж, хватит с меня Швендзибека!

— А чем вы собираетесь заняться в нашем мире? — поспешно спросил я первое, что пришло в голову, чтобы сбить его с опасной мысли.

— Э-эх! — букет у Коца превратился в плоскую фляжку, к которой он как следует приложился. — Стану клоуном!

Его крохотный носик вдруг вырос в размерах и превратился в большую оранжевую картофелину. Вокруг глаз нарисовались концентрические белые и черные круги. На голове появился высокий темно-синий цилиндр с загнутыми полями. Вверху открылся лючок, и оттуда высунулась белая мышка. Обозрев все вокруг мрачными красными глазками, она спряталась обратно, захлопнув за собой крышку.