— Буду собирать эмоции, много эмоций! — Коц снова отхлебнул из фляжки. — Стану велик, могуч!

Вскочив, он внезапно раздулся, увеличившись в размерах чуть ли не вдвое. Очки его потемнели, в них блеснули молнии.

Я поперхнулся. Всякое бывало в истории нашего мира, но только желтых черных властелинов нам еще не хватало!

— О, нужна помощь? — триерарх, поняв мое кхеканье по-своему, с участием протянул мне фляжку.

Да что они все пытаются меня споить?! Хотя, чего мне терять? Остатки здравого смысла? Все равно жизнь моя погублена и ничего не стоит!

Я как следует приложился к фляжке, и тут же сделал важное открытие. По-видимому, снова распаковалась порция информации, полученная от Сюбникуса.

Запрещенные энергетики и стимуляторы не зря запрещаются. Они вызывают привыкание, а это может оказаться губительным для хрупкого дара молодого мага. Однако волшебники более высоких уровней, способные купировать негативные последствия, могут действительно получать таким образом дополнительную магическую энергию. Причем, я уже знаю, как.

Уже ничего не опасаясь, я сделал следующий глоток. Настойка оказалась приятной на вкус и сладко пахла цветами. В общем, распробовав, я вернул Коцу почти пустую фляжку. Тот, допив ее, небрежно швырнул вниз через перила. И достал прямо из воздуха следующую…

А дальше я, как изящно выразилась Первоконница, наколдунился в зюзю.

Помню, что я начал убеждать Коца не бросать Ордалию одну-одинешеньку в чужом мире и обещал ему всяческую поддержку и помощь. В подтверждение я даже вытащил и продемонстрировал поисковый артефакт. Мы немедленно попытались привести его в действие, но из этого ничего не вышло. Блестки бесцельно кружились в шаре, не желая выстраиваться в стрелку и указывать направление. Я предположил, что в его работу вносит помехи сам триерарх со своей магией, и продумал небольшую серию экспериментов. Но нам было лень ими заниматься, поэтому мы приняли мою гипотезу в качестве базовой и успокоились.

Между делом мы прикончили вторую фляжку, и Коц достал третью. В ней настойка пахла чем-то горьковатым, вроде полыни. Желтый е-братец, отпив из нее, залился слезами и заявил, что ничего не пожалеет ради возвращения Ордалии.

— И тулупчики? — спросил я, вспомнив еще об одном горьком страдальце.

— И тулуп-ик-и, — мотнул он головой. — Все равно, мы не собирались — ик — забирать их обратно.

— Вот вы к-какие! — возмутился я. — Б-бросили бы их, да?! А как же это… мы в ответе за того, кого сотворили?!..

— Да!.. Ик!.. То есть, нет! Мы их взад покласть не будем! Понабрались они… ик… всякого… в вашем мире! Непочтительные!.. Нет, возвращение — нет!