Лиз молчала, с любопытством и волнением наблюдая, как стражи приближаются. Она всей кожей, ощущала исходящую от Егора тревогу, но не могла понять, чем та вызвана. Ну стражи, ну в академии? И что такого?

— Егор Гардов, — не спросил, а скорее утвердительно произнес старший страж, остановившись у подножия короткой лестницы, ведущей в учебный корпус. Было видно, как он волнуется, над верхней губой выступила испарина, новый китель определенно мешал, а сапоги, еще не растоптанные, были жесткими и натирали ноги. — Вы арестованы по подозрению в убийстве Матэуша Рандовски. Протяните руки вперед.

— Что? — вырвалось у Лиз. — Что вы… Егор?

Девушка удивленно захлопала ресницами, переводя ошарашенный взгляд с застывшего в напряженной позе Гардова на молоденького стража и обратно.

— Стойте! Что вы делаете?! — она даже попыталась заступить дорогу двум стражам, которые слаженно шагнули вперед, окружая их с Егором. — Что вы…

— Не суетись, — тихо произнес Егор, аккуратно перехватывая ее за локоть и отодвигая с дороги. — Все в порядке…

— Да как же… как же в порядке? Егор? Что… что происходит?

— Не знаю, — пожал плечами Гардов, протягивая вперед руки и позволяя защелкнуть на запястьях наручники. — Но, уверен, мне все объяснят. И кто такой Матэуш Рандовски — тоже!

* * *

Вокруг стояла тишина. Но не мертвая, не та, что давит на плечи и заставляет судорожно оглядываться по сторонам. Эта тишина была наполнена сотней разных звуков, которые отвлекали, заставляли прислушиваться, в попытке расслышать… Что? Егор и сам не мог бы ответить, что именно он желает сейчас услышать. Какой звук для него предпочтительнее.

Он прикрыл глаза, в очередной раз пытаясь сосредоточиться.

Не получалось. Мысли разбегались, глаза слипались и сосредоточиться не получалось. В изоляторе его содержали уже вторые сутки. И, стоит признать, условия были на удивление приемлемые. Не академический карцер, само собой, но могло быть куда хуже. Намного хуже.

Повезло уже в том, что поместили его по какой-то невероятной случайности в одиночную камеру. Только на этом вся удача заканчивалась. За двое суток — ничего. Вот совершенно. Если не считать самого первого допроса, что провел тот самый младший следователь Старицкий, создавалось впечатление, что про Егора просто забыли. Да и допросом тот фарс назвать было сложно. Ему не предъявили официальных обвинений, не позволили связаться с юристом или кем-нибудь из знакомых… Даже толком не объяснили, на основании чего его задержали! Хотелось верить, что все образуется, но Егор не был настолько наивен.