Старицкий скривился. Он весьма болезненно воспринимал любые попытки указать ему на то, что в деле все притянуто за уши.

— Вы видели в клубе кого-нибудь знакомого?

Странный вопрос. И сразу Егор хотел ответить на него отрицательно, но потом вдруг вспомнил.

— Мне показалось, что я видел на танцполе своего одногруппника, Северьяна Абзалова.

— Господин Абзалов может подтвердить, что вы были в указанное время в клубе?

— Не знаю. Я его видел, он меня… возможно, и нет. Это клуб. Там собирается много людей, громко играет музыка… Откуда я знаю, видел меня Абзалов или нет?

Старицкий дернул щекой и начал задавать вопросы по новому кругу. И так длилось несколько часов. Потом, Егора препроводили в эту камеру и… о нем забыли вот уже на двое суток. А вот хорошо это или плохо — загадка!

Да и вся ситуация, честно признать, выглядела донельзя бредовой.

Кто-то убил Шпона. Но почему арестовали Егора? Как их связали? И как вообще на него могло пасть подозрение? Можно допустить, что стража изъяла видеопленку из клуба, и там был запечатлен их недолгий разговор. Но! Все равно не сходилось.

Снова потерев лицо руками, Егор опустил голову, почти уткнувшись лбом в колени. Он мог допустить, что Старицкий просто задержал первого, на кого упал глаз — ну не производил младший следователь впечатление толкового стража, вот хоть тресни! — но тогда, почему его держат в изоляторе вторые сутки? Ответа не было.

Лязгнул замок, со скрипом распахнулась дверь в камеру, и на пороге появился конвоир.

— На выход!

Егор неторопливо поднялся. Ну вот, кажется, сейчас он получит хоть какие-то ответы на свои вопросы.

Допросная была та же, что и в первый раз. А вот страж — другой.

Немолодой, коренастый, с неаккуратной стрижкой и цепким неприятным взглядом. От одного только этого взгляда, у Егора по спине прошла дрожь.

— Егор Гардов, — не спросил, скорее констатировал следователь, пристально глядя на Егора. — Старший следователь Антон Ричардс. Присаживайтесь.

— А… где младший следователь Старицкий?

— Теперь я буду заниматься расследованием убийства господина Рандовски. Присаживайтесь. Побеседуем.

Егор сглотнул и на негнущихся ногах прошел к свободному стулу. Буквально упал на сидение.

Легко не будет. Это не Старицкий, который и сам плохо понимал, что он делает. Этот — настоящий крысюк. И если вцепиться — то никакими клещами не оторвешь.