– Сэнсам и впрямь хотел принести Артура в жертву? – спросила Игрейна.

– Так сказал мне Бедвин.

Игрейна лукаво взглянула на меня:

– Сэнсам любит мальчиков, Дерфель?

– Святой любит всех, дорогая королева, даже молодых женщин, которые задают неуместные вопросы.

Она мило улыбнулась и состроила гримаску.

– Я уверена, что он не любит женщин. Почему он не позволяет ни одному из вас жениться? В других монастырях монахи женятся.

– Благочестивый и возлюбленный Сэнсам, – объяснил я, – считает, что женщины отвлекают нас от нашей главной обязанности – служения Богу. Как ты сейчас отвлекаешь меня от моего праведного труда.

Она расхохоталась, затем внезапно посерьезнела, вспомнив о своем деле.

– В последних твоих пергаментах, Дерфель, есть два слова, которые Дафидд не понимает. Одно – «катамит»…

– Скажи, чтобы он спросил у кого-нибудь еще.

– Ладно, попытаюсь узнать у кого-нибудь другого, – раздраженно сказала Игрейна. – А что такое верблюд? Он считает, что это уголь.

– Верблюд – мифическое животное, леди, чешуйчатое, рогатое, с крыльями, раздвоенным хвостом и огненным дыханием.

– По описанию похоже на Нвилл, – хмыкнула Игрейна.

– О! Переписчики Евангелия за работой! Два старательных евангелиста! – В комнату боком протиснулся Сэнсам, растопырив испачканные землей пальцы. Он недоверчиво глянул на исписанный пергамент и поморщился. – Чем здесь так дурно пахнет?

Я смутился и мельком взглянул на Игрейну.

– Пахнет бобами, что варят на завтрак, лорд епископ, – поспешил я ответить. – Простите.

– Я удивляюсь, как ты можешь терпеть его общество, – обратился Сэнсам к Игрейне. – И разве не должна ты быть в церкви, моя леди? Молиться о даровании младенца? Твое ли дело впустую толковать с монахом?

– Но уж не твое дело указывать мне, – резко ответила Игрейна. – Если же ты хочешь знать, мой лорд епископ, мы обсуждали притчи нашего Спасителя. Разве не ты проповедовал как-то о верблюде и игольном ушке?

Сэнсам, по обыкновению, хрюкнул и заглянул через мое плечо в листы пергамента.