Он улыбнулся, как делал это всегда, вспоминая о своей жене.

– Но даже твоя умная жена, лорд, – осмелился возразить я, – не может диктовать свою волю слугам Митры.

Он дернулся, будто я ударил его.

– Митра! – гневно произнес он. – Почему Ланселот не может войти под своды его святилища?

– Потому что он трус, – прорычал я, не в состоянии больше скрывать свой гнев.

– Борс утверждает, что это не так. И многие другие тоже, – неуверенно проговорил Артур.

– Спроси Галахада, – сказал я, – или своего кузена Кулуха.

Неожиданно по крыше застучал дождь, а еще через мгновение с высоких подоконников стали падать крупные капли, равномерно ударяясь о каменной пол. В невысоком арочном проеме двери показалась Нимуэ. Она уже успела снова натянуть на голову капюшон.

– Если Ланселот покажет себя, ты смягчишься? – спросил, помолчав, Артур.

– Если Ланселот покажет себя как боец, лорд, я смягчусь. Но он, кажется, остался стражем твоего дворца?

– Он пожелал остаться в Думнонии, пока не заживет рана на руке, – объяснил Артур. – Но если он будет драться, Дерфель, ты введешь его в круг Митры?

– Да. Если он будет хорошо сражаться, – неохотно пообещал я, хотя был совершенно уверен, что даю обещание, которое, к счастью, никогда не придется исполнять.

– Хорошо, – сказал Артур, довольный, что сумел достигнуть соглашения.

Дверь церкви неожиданно с грохотом распахнулась, и с порывом ветра внутрь влетел Сэнсам. За ним следовали два монаха с кожаными сумками. Очень маленькими кожаными сумками.

Сэнсам стряхнул со своего плаща капли воды и поспешил к нам.

– Мы искали, лорд, – выговорил он, переводя дыхание, – мы клевали по зернышку, мы срывали по листику, и мы собрали то крохотное достояние, которым владеет наш ничтожный дом, и эти сокровища мы сейчас в смирении выкладываем перед тобой. – Он печально склонил голову. – Из-за своей щедрости мы будем голодать в эту зиму. Но когда властвует меч, нам, простым слугам Господа, остается покориться.

Его монахи высыпали содержимое двух сумок на каменные плиты. Одна монетка покатилась по полу, и я наступил на нее ногой.

– Золото императора Адриана! – ткнул пальцем в придавленную монетку Сэнсам.

Я поднял ее. Это был медный сестерций с выбитой на одной стороне головой императора Адриана, на другой виднелось изображение Британии со щитом и трезубцем. Двумя пальцами, указательным и большим, я легко согнул монетку и швырнул ее Сэнсаму.

– Золото дурака, епископ, – процедил я.