Артур с грохотом проскакал мимо меня на своей любимой кобыле Лламрей. Один из убегавших швырнул копье, и оно со звоном отскочило от нагрудных доспехов лошади. Артур метнул во вражеского солдата копье и выхватил Экскалибур. Люди Валерина с пронзительными криками погибали под копытами огромных лошадей. Мечи рубили, летели копья, валились на землю окровавленные тела. Воины Повиса, ошеломленные молниеносным натиском, уже не пытались сопротивляться. Они могли только спасаться бегством, и Валерин, видя, что отряд его разгромлен, повернул свою легкую лошадь и галопом поскакал на север.

Следом устремились некоторые его копьеносцы. Но пешему не уйти от конного, и все они были потоптаны лошадьми Артура. Некоторые кинулись к реке и холмам, мы бросились преследовать их. Одни тут же побросали копья и щиты и подняли руки. Этих мы оставили в живых, а тех, кто попытался сопротивляться, окружили, как кабанов, загнали в кустарник и перебили. Лошадь Артура проделала в рядах врагов ужасающую просеку, по краям которой валялись кучи раздавленных и обезглавленных трупов, Нимуэ в самом центре побоища издавала исступленные, пронзительные победные вопли.

Мы взяли в плен почти пятьдесят человек. Столько же было убито или смертельно ранено. Несколько вражеских солдат спаслись, скрывшись в холмах, многие, пытаясь переплыть Лугг, утонули.

Люди Саграмора, сто пятьдесят отборных копьеносцев, появились, когда мы добивали последних истекавших кровью солдат Валерина.

– Мы не можем выделить людей, чтобы сторожить пленных, – сказал Саграмор.

– Знаю.

– Тогда убей их, – приказал он мне, и Нимуэ эхом повторила его слова.

– Нет, – сопротивлялся я.

Саграмор был сегодня моим командиром, и я не имел права ему перечить, но Артур стремился принести мир бриттам, а убийство беззащитных пленников не лучший способ обратить Повис к миру. А кроме того, они взяты в плен моими людьми, и я волен был решать их судьбу. Пленников раздели донага и по очереди подвели к огромному валуну, где их поджидал Каван с тяжелым камнем в руках. Каждому из них он безжалостно размозжил два пальца на руке, державшей копье. Теперь они долго не смогут взяться за оружие. Вдобавок мы пригрозили, что, попадись они нам еще раз, пощады не будет. Саграмор осмеял меня за мягкотелость, но приказа отменять не стал. Мои люди взяли лучшую одежду и обувь врага, разобрали оружие.

Артур преследовал беглецов до самого брода и вернулся в деревню. Толпа женщин, теснимых стражниками, с детьми и пожитками жалась у полуразрушенного римского дома. Артур сказал, что, вероятно, раньше это была гостиница для путников, направлявшихся в северные холмы.