– Прячемся! – закричал Артур.

Мы съехали вниз по дюне, подхватили Серену с Артуром-бахом и, словно преступники, схоронились за осыпающимися стенами форта.

– Они нас видели, господин, – сказал я.

– Может, и нет.

– Сколько их? – спросил Кулух.

– Двадцать? – предположил Артур. – Тридцать? А то и больше. Они из-под деревьев вышли. Их, чего доброго, целая сотня.

Послышалось легкое царапанье металла о ножны – это Кулух обнажил меч. И подмигнул мне:

– А хотя бы и две сотни, Дерфель, мне они бороду не отрежут.

– Да на что им сдалась твоя борода? – фыркнул Галахад. – Сплошная вонь да блохи!

Кулух расхохотался. Они с Галахадом вечно подтрунивали друг над другом, и Кулух все еще размышлял над достойным ответом, когда Артур опасливо приподнял голову над крепостным валом и поглядел на запад, туда, где должны были появиться копейщики. Он замер неподвижно, притихли и мы. И вдруг он резко вскочил на ноги и замахал руками.

– Это Саграмор! – крикнул Артур нам, и в голосе его звучала очевидная радость. – Это Саграмор! – закричал он снова.

Возбуждение его передалось и Артуру-баху.

– Это Саграмор! – весело заверещал малыш.

Все мы перелезли через насыпь, чтобы получше разглядеть грозный черный стяг Саграмора, развевающийся на увенчанном черепом копейном древке. Сам Саграмор, в коническом черном шлеме, ехал впереди. Завидев Артура, он пришпорил коня и стрелой понесся через пески. Артур бросился ему навстречу, Саграмор спрыгнул с седла, рухнул на колени и обнял Артура за пояс.

– Господин! – выдохнул он, в кои-то веки позабыв о привычной сдержанности. – Господин! Я уж и не чаял снова тебя увидеть.

Артур поднял его и привлек к груди:

– Мы бы встретились в Броселианде, друг мой.

– В Броселианде? – повторил Саграмор и сплюнул. – Ненавижу море. – По черному лицу текли слезы.

Помню, как он однажды рассказывал мне, зачем служит Артуру. «Затем, что, когда у меня не было ничего, Артур дал мне все», – объяснил он. Саграмор приехал сюда не потому, что не хотел связываться с кораблями, но потому, что Артур нуждался в помощи.

Нумидиец привел восемьдесят три человека, в том числе Эйниона, сына Кулуха.