Никогда прежде я не была так счастлива!

Мы обошли замок с северной стороны, полюбовались на развалины старой башни и вышли на аллею, что тянулась вдоль подъездной дороги. Арланд сорвал алую розу с пышных кустов, посаженных почти у самых ворот замка, и протянул мне.

— Очень красивая, спасибо…

— Она и вполовину не так красива, как ты. — Он улыбнулся, тепло и искренне, явно желая что-то добавить, но звук подъезжающего экипажа его отвлек.

Арланд резко развернулся и нахмурился.

— Эла, подожди, пожалуйста, здесь. Пойду узнаю, кто к нам пожаловал…

Оставив меня на скамье среди кустов роз, Ангэлер решительно зашагал в

сторону остановившегося экипажа. Возница резво спрыгнул и, стряхнув дорожную пыль с накидки, отворил дверцу, выпуская пассажира.

Точнее — пассажирку!

Из темного нутра кареты, опираясь на галантно поданную Арландом руку, вышла рыжеволосая красотка.

На меня словно замковая стена рухнула, не давая сделать глубокий вдох. Я нервно кусала губы и во все глаза смотрела, как она что-то торопливо объясняла некромонгу, округляя красивый ротик, а потом достала из ридикюля сложенный газетный листок и протянула ему.

С минуту он пристально изучал газету, а потом поднял голову и посмотрел прямо на меня.

Господи, каким праведным гневом пылал его взгляд! Казалось, он испепелит меня на месте…

Но за что?!

Отвернувшись, Ангэлер подхватил рыжую под локоть и повел в замок, не удостоив меня больше ни единым взглядом. Я застыла на ставшей внезапно очень холодной каменной скамье, неверяще глядя им вслед. Ладонь обожгло болью. Я так сильно сжала подаренный цветок, что его шипы впились в руку, ранив до крови.

Но до Арланда розе было далеко…

Глава 22. В паутине противоречий

Глава 22. В паутине противоречий

Тяжелые гардины в кабинете лорда Ангэлера были плотно задернуты, превращая солнечный день в угрюмые сумерки. Под стать настроению сидевшего в кресле мужчины. На рабочем столе перед ним лежал газетный лист из вчерашнего выпуска «Трибуны» со статьей, которую он прочитал уже не менее десяти раз.

Арланд в очередной раз подавил желание развеять прахом проклятую газетенку. Это было бы слишком по-детски. И главное — ничего не меняло. Это всего лишь один единственный экземпляр; чтобы что-то изменить, следовало развеять прахом всю редакцию газеты, но даже это уже не имело смысла: новость разлетелась по городу. Теперь всё, что ему оставалось — постараться смягчить последствия скандальной публикации.