После завершения истории с Элизабет Беккер жизнь завертелась с невообразимой скоростью. Предложение от Арланда, подготовка к свадьбе, назначенной на конец июля… Это было какое-то безумие! Как можно за месяц подготовить такое важное мероприятие?! Думала, я поседею, и Арланд передумает на мне жениться. Но, к счастью, большую часть забот взяла на себя леди Маргарет Ангэлер, которой активно помогала невестка, красавица Каролина.

В перерывах между примерками платья и согласованием свадебного декора я прилежно готовилась к грядущим зачетам и экзаменам. Арланд даже пытался мне помогать: оказалось, он отлично знал историю Лидегории и близлежащих государств, но в искусстве гостеприимства был совершенно бесполезен. В общем, его присутствие больше отвлекало, чем способствовало усвоению необходимых знаний. Приходилось, скрепя сердце, выставлять жениха за дверь. Только ему на смену приходила Рузана, камеристка леди Маргарет, чтобы помочь мне подготовиться к очередному выходу в свет. Первоначально мне прочили в личные горничные Кристу, которая прежде ухаживала за леди Цицерией, а после ее кончины осталась не у дел, но я не горела желанием видеть эту девицу рядом с собой и Арландом. После моего отказа от ее услуг девушку забрали в дом Аронса, но любившая побездельничать служанка очень быстро получила расчет, не сработавшись с требовательным мажордомом, нанятым Каролиной. Да, слугам в том доме лениться было некогда: весь июль Ароне с супругой устраивали балы и приемы, отмечая триумфальное возвращение в столицу.

Гремевшие на весь Мальбург торжества были обязательны к посещению для нас с Арландом.

В этой бесконечной круговерти событий самый важный день подкрался незаметно. Я толком не успела ни испугаться, ни понервничать. Вообще, со дня нашей помолвки на меня удивительным образом снизошли спокойствие и уверенность в будущем, заставив искренне недоумевать, по какому поводу мы с Аром прежде

ругались.

Поутру в назначенный день я, затаив дыхание, облачилась в свадебное платье. Помня о любви некромонгов к излишне откровенным нарядам, — траурные платья, отобранные леди Цицерией для похорон, до сих пор будоражили мое воображение, — я немного волновалась. Во время примерок, смущаясь под оценивающими взглядами кутюрье и леди Ангэлер, я скорее выступала послушным манекеном, чем активным участником обсуждения фасона моего будущего одеяния. И теперь меня мог ждать сюрприз… Но рассмотрев собственное отражение в зеркале, поняла, что напрасно переживала: никто не собирался выставлять мою грудь на всеобщее обозрение.