Я выбросила руки вперёд и тут же потеряла демона из вида, потому что он под ударом волны горячего воздуха просто отлетел назад метров на десять. Досталось и тем кто подбирался ко мне со спины. Они все, похоже, были Белыми демонами, а потому им пришлось гораздо хуже, чем Альбину.

Приподняв подол, я бегом приблизилась к мар-Говину и быстро придавила его коленом к земле. Он дёрнулся, пытаясь ударить крыльями, оттолкнуться, но только взметнул ими снежные вихри, которые слегка припорошили мне плечи. Он ошарашенно моргал, словно его контузило — ну и хорошо. Я оглядела его и быстро вынула из ножен на поясе тот самый кинжал, которым он убил Маэля.

Замахнулась, собираясь — твёрдо собираясь — ударить его в грудь.

— Ты не убийца, — усмехнулся демон, заставив меня замереть с поднятым оружием.

— Зато ты убийца!

Я резким движением опустила кинжал, но моё запястье вдруг застряло в крепкой хватке Альбина. Он встряхнулся, поднимаясь вместе со мной.

Под его пальцами кожа раскалялась, огненные прожилки ползли вдоль сосудов к локтю, но он как будто блокировал следующую мою вспышку. Неизвестно, каким образом. Удерживать кинжал стало совершенно невозможным — иначе он просто вывихнет мне руку. Но я ещё дёрнулась, достала его самым остриём по лицу. На щеке его мигом прочертился алый порез.

И в следующий миг Альбин опрокинул меня в примятый снег. Его глаза оказались так близко от моих, что даже в голове поплыло.

— Жизнь с тобой обещает быть интересной, маленькая кусачая мышка.

Одним рывком он швырнул меня в сторону — и я плашмя ударилась спиной в широкий ствол дерева. Охнула, лишившись воздуха, и сползла по шершавой коре вниз.

— Отведите её в храм! — приказал демон.

Меня подхватили под мышки уже пришедшие в себя стражники и почти волоком потащили обратно. И всю дорогу я жалела, что могу только приказывать низшим не трогать меня, а вот натравливать их на других не умею.

Служитель весьма удивился моему потрёпанному виду. Да и виду Альбина, обнажённого до пояса, хоть уже и подавившего истинную сущность, тоже. Мы встали перед ним молча, ничего не объясняя — а за нашим спинами замерли стражники. Я не слушала, что говорит служитель, не смотрела никуда, кроме как перед собой — в пустоту. Когда меня спросили, готова ли я стать женой эргрофа мар-Говина, я промолчала. Но мой ответ, похоже, им и не был нужен — вся эта церемония только формальность.

Затем нас проводили наверх, в одну из весьма скромных комнат, однако не похожих на кельи: обустроенных вполне уютно — и оставили одних. Без торжественности, без тепла и лишнего слова.