Там были кресла, свитки на столе сложены в беспорядке, одна из любимых дядиных тушниц — видимо здесь он проводит часть времени. Дядя прошел к одному из стеллажей, кивнув мне на кресло у стола, и вытащил один из верхних потрепанных блокнотов. — Дневники Юстиния, — он показал на полку, — это за все время, а это, — он показал на следущую полку, так же плотно заполненную блокнотами, — за последние четыре зимы.

— И на этот раз ты решил привлечь внимание дознавателей, — сложила части пазла я. Дядя совершенно точно не случайно сунулся в имперскую канцелярию, и сработала немилость.

Нападаем мы. Я начал задумываться, кого на самом деле стоит защищать. Кто на самом деле здесь тварь…», — с расстановкой закончил читать дядя.

— Ты сказал — сможешь открыть дверь — получишь ответы.

Ходящий. По-крайней мере конечность похожа на именно этих тварей. Дядя щелкнул пальцами, и куб подплыл к столу, зависнув прямо передо мной. Внизу на когте что-то блеснуло узкой полоской тускло-серого металла.

Сегодня я хочу остаться совершенно одна.

Я взяла в руки флейту, покрутила в руках, приноравливаясь, закрыла глаза и взяла первые ноты. Неверно. Я сфальшивила сразу, может, слишком много в шахтах потратила усилий, чтобы исполнять неправильно. Я попробовала ещё, сосредоточившись, и мелодия вспыхнула, расцветая в подземельях, ноты лились плавно, флейта играла чисто, и я начала понемногу вплетать силу в Зов, по капле, удерживая линию песни, как сосуд с драгоценным содержимым на вытянутых руках — чтобы не расплескать ни капли.

— Если это просто зачистка, просто уровень, зачем…?

Я моргнула, не понимая.

— Это…, — я прикусила губу. Только за одни такие мысли, за отголоски таких мыслей могли убить. Это не просто крамола, это подрыв всех устоев.

— Будет не одна?

Я нагло утащила из каморки старика пару одеял, прошла в дальнее пустое стойло, в котором вкусно пахло свежим сеном, и задвинула задвижку.

— Бред…

— Вы все были там, — произнес дядя. — Ты, Аксель, Рели, Софи… все были в саду. Я всегда был слабее Юста, во всем, и Гласа у меня не было… тварей было слишком много… слишком много для меня одного…, — дядя замолчал. — Нужно было разбить призыв, уничтожить то, что управляло ими. Я должен был выбрать…, — замолчал он, крутнув прозрачный куб другой стороной ко мне, — …или брат или все остальные.

— Все до сих пор считают, что отец просто не справился…

— Слушай, Вайю, — дядя развернул мою руку ладонью вниз и крепко прижал к полу. — Слушай не ушами, слушай тем, что внутри, закрой глаза…

Каждое поколение вносит свой вклад, — он провел рукой по кругу.