Вьюнош притих, а Таджо перестал шуршать свитками.

Я не могла выдавить ни единого слова — внутри внезапно кончился весь воздух.

Какого демона Сакрорума понесло в гостиницу?

— Это не мы, — зачем-то снова повторил Бутч. — Если ставят закладки…

— Никаких троп нет, это фантазии летописцев, — он презрительно рубанул рукой. — Вам просто нужен повод, чтобы уничтожить нас…

— Контракт не помешал бы…

— Без, — кивнула я довольно.

Потрясающее правдоподобие видений — и цвета, и сюжет. Согласно выкладкам Мару нужно переживать последствия инъекции в здравом сознании — если это так — то через пару раз можно точно свихнуться окончательно и бесповоротно, и необходимость получить устойчивость от яда скорпиксов пропадет сама собой.

— Как в романе, — пояснила я доверительно, — понимаете? Я любила прекрасного принца много-много лет, даже хотела уйти из Рода, семья была против, конечно же.

Кони бодро отстукивали копытами по чищенным мостовым. Я решила сделать небольшой крюк — адрес с бумажки тети я помнила наизусть и мысленно считала улицы, вспоминая карту — мне нужна была третья, и второй поворот направо — захочешь найти так просто — не найдешь, место тихое и не особенно проходное.

Я осмотрела комнату — пусто, осторожно приподнялась, заглядывая в самый краешек зеркала и… встретилась глазами с Марием.

— Боевая пятерка? — Райдо подавился воздухом. — А кем вы работали в Управлении леди Блау, что вам требовалась такая… охрана?

Бесполезно?

— Просьба, — я схватила Бутча за рукав, он развернулся на выход. — Услуга. За Аю.

За дверь мы вылетели одновременно. Я — потому что не собиралась дать горцу сдохнуть, только не так просто, а Бутч… переживал за задачи дознавателей?

В центре дымящегося круга стоял… совершенно невозмутимый Бутч.

Зеркала заменили слуги — видимо по приказу дяди, потому что я давала другой — не входить. Видения прошли — антидот действовал исправно, но я все равно завесила все отражающие поверхности тканями и покрывалами. Так спокойнее.

— Не разговаривают? Да они постоянно вещают так, как будто изрекают божественную истину…, — фыркнула я.

Справа на полках сверкнул начищенный до блеска серебристый котёл, я отвела взгляд — всех отражающих поверхностей лучше избегать, пока антидот не подействует полностью.

— А как же любовь, Сакрорум? Разве возлюбленные не клянутся — и в горе и в радости, в болезни и в здравии… или всё, любовь прошла? Быстро, — я щелкнула кольцами. — Или… это особенность горской любви, Сакрорум? Быть опорой и поддержкой сложно, пустить слезу куда проще, — добавила язвительно, — и сдаться, отправившись к предкам. Слабак.