Для невнимательного человека высушенные апельсиновые корки и вовсе не пахли. Для внимательного они перестали пахнуть после того, как были тщательно промыты в луже. А для животного— отчётливо ощутимы и сейчас. Тем более Джо уже провёл здесь какое-то время. Пообвыкся и принюхался к запахам Навьего озера.

Зная пугливый нрав лошадей, Нинсон не шевелился, пока конь не наклонил голову пониже. Жемайтец сосредоточился на вынимании новой корочки. Тогда-то Ингвар и ухватил животное за чёрную гриву. Конь вздёрнул шею, чем немало помог уже совсем обессилевшему Ингвару рывком подняться на ноги.

Копьё, правда, пришлось оставить в примятой траве. Ничего. Драться Ингвар не собирался, а для того чтобы навести страху, хватит и ржавого полуметрового сакса.

Жемайтец дёрнулся и собрался укусить Нинсона. Это было неожиданно. Не последовало ни воплей, ни напрасных метаний, ни попыток сбежать. Джо собирался драться. Ингвар успел отдёрнуть руку, до того как жеребец откусил ему пальцы. Но коня пришлось отпустить.

— Эйвс, скотина! — воскликнул Ингвар. — Эйвс же!

— Джо! Иди сюда! — Старик подал голос из зарослей.

Обретя свободу, конь не умчаться прочь. Он наклонил голову и стал напирать на Великана. Никакой Эйвс на него не действовал. Взмахи руками его не пугали, а рун он попросту не признавал. Пёр на врага широкой грудью.

— Джо, да что там такое? — спрашивал обеспокоенный рыбак, по-прежнему оставаясь в зарослях.

Отступая под натиском клацающего зубами коня, Ингвар провалился по колено в воду. И сразу пришёл в себя.

Как искра, что превращает масло в огонь, холодная вода воспламенила усталость. Секунду назад ему самому казалось, что он пуст — ничего в нём не осталось, всё отгорело. И тут выяснилось, что он полон. До краёв. Злостью, обидой, тоской.

Но, главное, не пуст.

И они сейчас пожалеют. Да что он им тут — шут гороховый, что ли?

Да он этого конягу может и убить, и освежевать, и сожрать.

Лягушек этих склеенных прямо так одним куском и сварит.

В Навью лужу отольёт с шутками да прибаутками.

А деда этого, которому всё лень свою жопу притащить…

Ингвар не дал ярости сбить себя с пути.

Выставил вперёд левую руку с раскрытой ладонью. Правую ладонь прижал к себе. Пальцы плотно сомкнуты. Большой палец у грудины. Левая ладонь медленно повернулась боком. Из открытого положения поднялась к конской морде ребром.

— Эйвс, — веско сказал Ингвар один раз.

Больше не понадобилось. Конь настороженно повернул голову вполоборота — так ему было удобнее смотреть перед собой. И сделал пару бойких шагов назад. Он отошёл, сохраняя своё конское достоинство. Но не желая более находиться так близко к колдуну.