Ингвар приложил ко лбу руну Инги.

Разъял её на два уголка Ярра, подтащив их к бровям.

Окунул Ярра туда, где на лбу Ишты рисуют третий глаз.

И нырнул в быстрый поток восприятия.

Он не стал быстрее и ловчее, но всё, включая собственное тело, замедлилось.

Смазано кричали люди. Не спеша задирали головы.

«Двадцать-двадцать-двадцать!»

Отпущенная тетива лениво толкнула мешкающую стрелу.

Ингвар выстрелил в Красного Волка. Натяжение у лука было хорошим, наконечники великолепны, древки тяжелы, а стрелял он менее чем с тридцати шагов и к тому же вниз. Стрела пробила ногу, пригвоздила налётчика к земле и ушла в почву, так глубоко, что из раны остался торчать лишь хвостовик.

Второй раз он промахнулся. Но на Красного Волка стрела, воткнувшаяся прямо между его ладонью и выпавшим топориком, произвела впечатление. Хотя Нинсон целился в руку.

Третья прошила плечо убегавшего в лес следопыта. Прячась от ловушки, он оказался на дорожке меж дубов на открытом и простреливаемом пространстве. Наконечник пробил ему руку и разрезал бок.

Третья Грязнулькина стрела по чистой случайности чуть не убила Красного Волка.

Казалось, что их обстреливают с двух сторон.

— Замрите! — рявкнул Ингвар. — Грани, ты там жив?

Из этих восьми человек Нинсон знал по именам только Грани и Фэйлан.

Надо было показать осведомлённость и превосходство. Хотя бы так.

— Жив он! У него обе руки сломаны, урод!

Красные Волки должны понять, насколько проще сдаться. Убивать не хотелось.

Да Нинсон при всём желании и не мог бы перестрелять их. Стрел не хватало.

Если он не победит милосердием, то не победит никак.