Ингвар пытался воскресить в памяти ужасные минуты кипящей красной ярости, пережитые в алой палатке. Но на неловко копошащихся внизу людей не получалось направить взбаламученный злой оргон.

На Иггуля — да.

На Бранда — да.

На Бентэйна — да.

На кукловодов — о да!

Но эти ребята…

— Ты и ты.— Великан указал на следопыта и Красного Волка. — Говорите, что сдаётесь! Снимайте луки, топоры, ремни и куртки. Бросайте всё это на дорожку. Обувку тоже снимайте. Только штаны оставляйте, чтобы мне на пупки ваши не любоваться. Потом выкапывайте друзей из-под веток. Они тоже пусть разоружаются. Забывчивых предупреждаю сразу: кто не снимет сапог или ещё чего, получит стрелу. Шмотьё сбрасывайте на дорожку и топайте к озеру. Тех, кто исполнит, не убью.

Люди переглядывались.

У Нинсона был заготовлен правильный вопрос. Тут две хитрости.

Первая простая. Правильный вопрос задаётся, когда тетива шестидесятикилограммового лука натянута, а стрела упирается в того, кому отвечать.

— Сдаёшься?

— Да. Сдаюсь!

Отлично. Правильный вопрос. Правильный ответ.

Вторая хитрость ещё проще: очевидная готовность убить за неправильный ответ.

Ингвар как нечто чужеродное осознавал в себе эту холодную твёрдость валуна.

— Следующий!

— Сдаюсь!

Двое раненых явно не собирались продолжать бой. Они послушно разделись, сбросили ремни и полезли откапывать других Красных Волков из-под завала. Скоро на дорожке лежала уже гора топориков, луков, поясных сумок и кошелей.

Сделай всё, что зависит от тебя — а в остальном положись на судьбу.

— К тем, кто затаился подо мной и натягивает луки, у меня тоже предложение…